Настолько по нам соскучился?
— Я сегодня хандрю. У меня сегодня меланхолия. Скучно.
— Да уж, — фыркнула Эрлада. — Заболел, наверное. Сам не свой.
— У всех свои маленькие причуды, — флегматично отозвался наблюдатель, роясь в кармане в поисках губной гармошки. — Я работаю на благо Намбату круглосуточно без перерывов на обед и сон с самого ее начала. Да, они мне не нужны, но важен сам факт. Имею я право на короткий отдых? Думаю, да.
— И ты решил провести его в тюремной камере в обществе не переваривающих тебя людей? — саркастично вскинула бровь брюнетка.
— И кота, — добавил Шун.
— Можете считать это проявлением душевной слабости, но общение с вами — бальзам на моё сердце, — наблюдатель дунул в губную гармошку. От получившегося звука у присутствовавших по коже пробежали мурашки. — Поговорить нормально вообще больше не с кем, — шут тоже пришел к выводу, что от музицирования пока лучше воздержаться, и спрятал музыкальный инструмент туда же, откуда взял.
— Что-то случилось? — поинтересовалась Филара, пристально глядя в расслабленное лицо медленно раскачивавшегося уродца. — Что-то, что вас настолько выбило из колеи, что…
— Говорю же, устал, — прервал ее коротышка. — Больше ничего. Скоро отдохну.
— А что ж мы-то бальзам? — кот к трудоголику жалости не испытывал. — Болтал бы себе с другими участниками да наблюдателями. А нас не трогал.
— Он — единственный игрок, который сохранил себя, — «скромный посланник», не глядя, указал пальцем на Ральдерика. — Все остальные уже давно стали счастливыми и гордыми своей участью фанатиками, способными лишь маниакально стремиться к финалу и чуть ли не припадать предо мной на колени от радости лицезреть. Тупой безмозглый скот. Знаю, они не по своей воле стали такими. Да, моя работа — за ними приглядывать. Но эти горящие восторгом глаза меня бесят. А другие наблюдатели заняты. Хотя вру. Участники мрут, дел становится меньше. Они мне просто надоели. Слишком много времени провели рядом. Говорить не о чем. А вы хотя бы забавные.
— А по шапке тебе не настучат за такие откровения? — поинтересовался гендевец.
— Кто? — хохотнул шут. — Да и чего такого я сказал?
— Руководство, — пожал плечами кузнец. — Слова крамольные.
— Ха-ха, — невесело усмехнулся уродец. — Ты ничего не знаешь об игре. К тому же я верен Намбату. Она — моя жизнь, и смерть, и судьба. Сомнений в этом ни у кого нет и быть не может.
— Уже появились первые победители, — Филара повторила слова коротышки. — Значит, скоро турнир закончится.
— Ну да, — кивнул тот. — Недолго осталось.
Девушка обратила внимание, что на этот раз наблюдатель еще пока ни разу не промолчал в ответ на ее высказывания.
— А прошлая кахоли умрет? — спросила она, вспоминая, как маленькая невидимая ладошка успокоительно гладила ее по голове несколько минут назад. — Или исчезнет? Что произойдет?
— Та женщина… — задумчиво протянул шут, вынимая новый леденец. — Мне всё равно, что с ней случится.
— А с тобой? — Эрлада с любопытством склонила голову на бок. — Что будет с тобой, когда всё закончится?
Уродец молча спрыгнул с кресла и убрал его в карман.
— Ты ее ненавидишь, — незаметно для себя перешла на «ты» Филара. — А она тебя боялась. Даже не так. Она была в ужасе. Ей было больно на тебя смотреть.
— Не такой уж я и страшный, — огрызнулся наблюдатель, явно собираясь уходить.
— Подожди! — девушка внезапно побледнела. — Она почти шестьсот лет провела в одиночестве, но вы явно знакомы. Значит, вы встретились раньше.
— ПОЧТИ в одиночестве, насколько я помню, — поправил ее Гудрон.
— Когда Намбату закончится, ты тоже умрешь? — торопилась сказать волшебница, опасаясь, что шут не станет ее дослушивать и исчезнет.
— Тогда кто будет наблюдать за следующей игрой? — Шун задумчиво почесал ухо.
Коротышка почему-то всё еще был тут. Стоял и со снисходительной усмешкой наблюдал за взволнованной блондинкой.
— Победители, — прошептала та внезапно озарившую ее догадку.
— У девушки богатое воображение, — усмехнулся уродец, старательно «не замечая» обращенные на него взгляды окружающих.
— Победители обязательно должны быть, — Филара обхватила голову руками и уперлась лбом в колени. — Ставшие безусловно преданными игре, для которых она была бы «и жизнью, и смертью, и судьбой». К тому моменту, как они добираются до кахоли, билет как раз доводит их до такого состояния. Ты же говорил так о себе.
Теперь уже присутствовавшим стало не до уродца. Стремительно бледнея, они во все глаза смотрели на бормотавшую колдунью. Ее слова раздавались в абсолютной тишине, слушатели даже забыли дышать.
— Никто не сомневается в верности наблюдателя, потому что он сам зарождается в «тупом, безмозглом скоте», как ты назвал игроков. Ты ненавидишь кахоли, потому что она разрушила и твою жизнь в том числе. Не объяви она Намбату…
— Это правда? — резко повернулся к шуту гендевец.
Того нигде не было.
— Полагаю, это значит «да», — тихо произнесла Эрлада.
Товарищи молчали. Они были оглушены свалившейся на голову информацией и совершенно растеряны.
— А вдруг ты ошибаешься? — осторожно обратился кот к неподвижно сидевшей хозяйке, устраиваясь рядом. — А он исчез просто так? Он же давно хотел уйти. Еще до того, как ты всё это сказала. Стало скучно или вспомнил о важных делах. А?
Девушка ничего не ответила.
— Но ведь это возможно? — настаивал Шун. — Скажите же! — обернулся он к остальным.
— Теоретически… — кузнец понял, что не в состоянии ни о чем думать.
— Думаю, она угадала, — подала голос его жена. — Похоже на правду.
— Но ведь возможно?! — рявкнул зверь, вскакивая на лапы.
— Значит так, — потер переносицу Ральдерик, мысленно веля себе собраться. — Пока будем считать, что это правда. Что мы можем сделать в этом случае?
— Ты можешь погибнуть или стать наблюдателем, — к Эрладе быстро вернулось хладнокровие. — Надо выяснить, где победители коротали всё время до начала новой игры.
— Она могла ошибиться! — не сдавался кот.
— Могла, — согласился дворянин. — А могла и угадать. Поэтому обдумать этот вариант тоже надо.
— Помните, я предполагала, что шут делает всё, чтоб ты не выиграл? — подняла голову Филара. — Что если так и есть?
— Под определенной точкой зрения это выглядело бы так, будто он пытается тебя спасти, — предположил кузнец. — Что-то из разряда «лучше смерть, чем такая жизнь».
— Не-не, — помахала рукой черноволосая волшебница. — Он же предан Намбату. Он бы не стал. Это у вас воображение разыгралось.
— Может быть, — гендевец с ненавистью потер зеленый символ. — Я уже готов поверить чему угодно.
— Да и с какой стати он стал бы помогать? — не унималась Эрлада. — Почему именно тебе?
— Мы ничего не знаем о его отношениях с другими игроками, — напомнил Гудрон. — Вдруг он со всеми так?
— Да перестаньте вы обсуждать всякую недоказанную чушь так, будто уже абсолютно точно известно,
