из освещенного здания в ночь.
— М-м-м… А тебе есть куда идти? — с беспокойством спросил провожатый, прекрасно знавший, что некуда. — Что ты собираешься делать?
— Найти и спасти Тальру. Ты за меня не волнуйся. Я пока у друзей поживу.
— Ну-ну… — с сомненьем протянул стражник, уверенный, что лично знаком со всеми друзьями собеседника.
— Доб, ты меня не провожай. Я дорогу сам найду. Иди спи. У тебя сегодня был тяжелый день.
— Да… День у меня был тяжелый, — подтвердил стражник. — А ты уверен, что я могу идти? А то вдруг ты заблудишься в темноте или еще чего?
— Уверен, уверен.
— Ну, тогда… прощай что ли…
— Да. Прощай.
Гудрон решительно зашагал прочь. Он проигнорировал горестный вздох и предательские всхлипы за своей спиной и устремился на север. В конце концов, среди его знакомых был всего один специалист по похищению принцесс. Ладно, двое, но в любом случае жили они вместе.
Когда юноша наконец миновал развилку и достиг входа в драконью пещеру, было уже утро. Обежав маскировочные заросли, Гудрон кинулся к драконьей избе. Возле бочки с водой вытирала руки Юлада. Услышав приближающиеся шаги, она обернулась и, удивленно поморгав, произнесла: «А быстро ты, однако».
— Привет, — парень плюхнулся на землю и перевел дух.
— С тобой все в порядке? — встревожено спросила женщина, отмечая про себя неестественную бледность, исхудалость и загнанность гостя.
— Нет, — уверенно покачал головой иролец. — Со мной все плохо. Мне срочно нужен Вален.
— Его пока нет, но скоро придет. Как прошло мероприятие? Почему невесту не привел знакомиться? — Юлада опустилась на траву возле кузнеца и на всякий случай пощупала у него лоб.
— Мероприятие не прошло. Подожди, я сейчас отдышусь и все расскажу.
— Слушай, ты случаем не голодный? — спросила хозяйка, вспоминая о долге гостеприимства.
— Даже не представляешь, насколько ты права, — облегченно вздохнул Гудрон, как раз думавший, как бы повежливей об этом сказать.
Впрочем, после еды поговорить тоже не удалось. Нервное истощение и отсутствие сна дали о себе знать, поэтому сытый и разомлевший гость вырубился прямо за столом. Тяжко вздохнув и в очередной раз убедившись, в собственной незаменимости и добродетели, Юлада укрыла его пледом и вышла из комнаты. Первое, что юноша увидел, проснувшись, был раскачивающийся на соседнем стуле Вален.
— С добрым утром. Как спалось? — спросил дракон равнодушно, разглядывая потолок.
— Сколько я провалялся? — иролец потер глаза и тряхнул головой, сгоняя сонливость.
— Не знаю. Я вернулся два часа назад. Ты уже дрых.
— А почему не разбудил?
— Жена запретила. Говорит, что у тебя «все плохо» и я тебе срочно нужен.
— Да.
— Ну, тогда после обеда все и расскажешь.
— После обеда? Я ж только что ел!
— Ты только что спал. А ел до этого, действительно, ты, а не все остальные.
Во время трапезы еще не успевший проголодаться Гудрон начал рассказывать все, что произошло с момента их раставания. Пару раз в комнату заходил какой-то мрачный юноша и угрюмо докладывал, что он либо натаскал воды, либо вычистил коровник.
— Сын? — отвлекся от основного повествования кузнец, после того, как за неизвестным снова закрылась дверь.
— Кто? Он что ли?! Не-е-ет… Не сын. У нас дочка. А это так… Да ты ж его знаешь! Это он тогда под окном в рог трубил и ахинею всякую нес.
— Тот драконоборец? — удивленно переспросил иролец, припоминая события двухдневной давности.
— Он самый, — кивнул Вален, делая себе бутерброд. — Теперь проходит курс исправительных работ под чутким руководством Юлады. Ты не отвлекайся, рассказывай дальше.
Гость продолжил. Никто его не перебивал и вопросов не задавал. С улицы доносились звуки общественно полезной деятельности.
Повествование подошло к концу. Дракон сидел погруженный в свои мысли и молчал. Юлада встала и принялась собирать посуду. Наконец хозяин произнес:
— Значит так. Пока ты поживешь у нас. А я буду думать.
Юноша хотел было возразить, что у него на это нет времени, что пока он тут прохлаждается, Тальра может страдать в застенках у какого-нибудь полоумного маньяка-садиста, что ему просто нужен умный совет, чтобы уже сегодня выступить в поход по спасению суженой.
— Даже не помышляй, — подала голос хозяйка. — И не надо на меня так смотреть. Я догадываюсь, что ты собираешься сказать. Ты даже не знаешь, в какую сторону идти, с кем придется иметь дело и насколько это серьезно. Он прав. Поживешь у нас. Муж умный, он что-нибудь придумает.
Поняв, что спорить бесполезно, Гудрон вышел на улицу и сел на крылечко. Погода, как назло, была идиллическая. Все вокруг дышало покоем и беззаботностью, лишь фигура неудачливого драконоборца, возившегося неподалеку с топором, излучала раздражение, мрачность и обиду. Чтобы отвлечься от раздумий, занимавших его голову последнее время, иролец принялся за ним наблюдать.
Юноша был примерно того же возраста, что и он сам. У него были прямые каштановые волосы ниже плеч, большие карие глаза и изящно очерченный нос. Кузнец сразу подумал, что форма последнего — гордость семьи незнакомца, передающаяся из поколения в поколение на протяжении уже нескольких сотен лет. Судя по фигуре и осанке, парень с детства занимался танцами и спортом. Гудрон готов был спорить на что угодно, что обладатель фамильного носа отлично ездил верхом и мастерски владел несколькими видами музыкальных инструментов и оружия. Впрочем, судя по тому, что тот делал сейчас, умение обращаться с обычным топором в число его талантов не входило.
— Помочь? — спросил наконец иролец, устав смотреть, как подопечный Юлады в очередной раз промахивается мимо бревна.
Юноша недоуменно оглянулся, как бы впервые замечая, что был не один, окинул обратившегося к нему человека презрительным взглядом, убрал с лица выбившуюся прядь волос и снова вернулся к своему занятию, игнорируя вопрос. Спустя еще пару минут наблюдения за издевательством над поленом Гудрон не выдержал, встал и подошел к продолжавшему не обращать на него внимания аристократу.
— И все-таки я помогу, — сказал он, отбирая у того топор. — Смотри внимательно.
Замахнулся и расколол истерзанное бревно на две ровные половинки.
— Понял? — спросил он, протягивая инструмент обратно.
Драконоборец этот жест тоже проигнорировал. Он задумчиво оглядел кузнеца, откинул волосы за плечи и, изящно указав на кучу таких же поленьев, наконец, сказал:
— Порубишь все это и аккуратно сложишь вон там.
После этого он гордо прошествовал мимо обалдевшего от подобной наглости ирольца и растянулся на траве под деревом. Пока тот подбирал слова, наиболее доходчиво выражающие мысль о том, что он не собирается выполнять работу за неженку-неумеху, на крыльцо вышла Юлада. Судя по тому, как аристократ сразу приуныл и напрягся, ее появление не осталось им незамеченным.
— ТЫ! Если б я хотела, чтобы дрова нарубил ОН, я б попросила ЕГО, — женщина подошла к кузнецу и отобрала у него топор.
После этого тот полетел в сторону дворянина и вонзился в ствол в нескольких сантиметрах от его головы. К удивлению Гудрона юноша на это почти не отреагировал, ни один мускул не дрогнул на его лице. Он, не вставая, одной рукой выдернул инструмент из дерева и положил его рядом с собой.
— Ты много себя позволяешь, женщина, — спокойно сказал он Юладе, все-таки принимая сидячее положение. — Не забывай, с кем имеешь дело.
