— Хорошо, знаю. И что?
— Позвони и спроси, что она делает.
Шпиндель позвонил — по городскому телефону. Трубку долго не брали. Громов уже полез в карман за сотовым, как соединение по городу установилось.
— Включи громкую связь, — потребовал Гр-р.
Шпиндель ткнул в какую-то кнопку на телефоне.
— Алло, слушаю! — обычный женский голос.
— Привет! — сказал Шпиндель.
— Ой, Вовчик, ты же сказал, вечером будешь занят, я в душ залезла… Хочешь, приезжай…
Я снова взяла в руки помаду. Звук отставал от картинки — если смотреть кино по сети он-лайн, такое бывает. Соня стояла с телефонной трубкой — в коротком голубом махровом халатике, накинутом на плечи, и босиком. Я сказала об этом Гр-р.
— Спроси ее, во что она одета, — лицо Гр-р было злым, как тогда, когда его ранили.
— Соня, что на тебе?
— В каком смысле?
— Ну, ты в чем?
— А… Почти ни в чем — халат и все…
— Какой халат?
— Вовка, ты что? Поиграть в секс по телефону захотел, так я щас…
Я увидела, в какой позе стоит женщина, и бросила помаду на стол, чтобы картинка пропала. Громов хмыкнул.
— Нет, нет! Не надо… — засуетился Шпиндель. — Просто скажи, какого цвета халат…
— Ну, Вовка, ты все испортил… Да голубого, голубого… Под цвет глаз… Так ты придешь?
— Придет, придет! — громко сказал Гр-р. — Вот только рожу ему начищу — и придет…
— Вовчик, это кто там у тебя?
Но Вовчик уже повесил трубку.
— Гриша, мы же взрослые люди… Ссориться будем из-за бабы? А ты сам тогда сказал, что она тебе не нужна…
— И ты пять лет скрывал, что она ушла к тебе?.. Пять лет мне врал! Пять лет — изо дня в день!
Громов замолчал, схватил меня за руку и потащил на первый этаж, а потом на улицу.
Пока мы сидели у Шпинделя, пошел снег, и его нападало столько, что я остановилась на крыльце: как я в своих туфельках пойду — снега по колено! Ну и ладно, решила я, всего-то пять шагов… И тут Гр-р, ни слова не говоря, легко подхватил меня на руки, отнес к джипу, смахнул с капота снег и посадил меня. Открыв двери, он также легко снял меня с капота и закинул в машину. Всю дорогу до дома мы молчали. Я боялась, что Гр-р не поднимется ко мне — будет переживать в одиночестве. Но нет — он на руках донес меня до моей двери, и мы вместе поудивлялись чудачествам Морковки, когда вошли: она научилась висеть на своей башне вниз головой.
ДЕНЬ ШЕСТОЙ
1. Я узнаю кое-что о Громове.
Утро было белое-белое и тихое-тихое. Снег так дивно падал ночью, так светила луна, что мы не стали задергивать шторы. Теперь вместо окна — картина, зимний пейзаж. Отпускать от себя Громова мне не хотелось. Я вспоминала, как особенно нежен был сегодня Гр-р… Как можно предпочесть ему Шпинделя — не понимаю. Деньги что ли бабе были нужны? Шпиндель в этом смысле Громова явно обскакал. Но не все же меряется деньгами… Конечно, мне хотелось узнать, что произошло у них пять лет назад. Но с вопросами сейчас приставать нельзя. Захочет — сам расскажет… А не захочет… Тайное всегда становится явным — хотим мы того или нет. Надо только подождать — пять лет, например… или сто лет… А Шпиндель сам виноват — поверил бы мне, и не было бы этого опыта с помадой. Но Громова страшно жалко — крушение иллюзий — это очень больно.
— Гришань, а я сейчас буду тебя любить…
Я заползла на сонного и горячего Гр-р и стала смотреть на его лицо: между черными бровями появилась незнакомая черточка.
— А я — тебя… Изо всех сил.
Теперь Гр-р сверху смотрел в лицо мне — и я закрыла глаза.
Завтрак прошел так себе — у Гр-р не было аппетита. Ну, нет, это никуда не годится… Так и до депрессии недалеко… Хоть бы в конторе какое-нибудь занятие нашлось — но там тихо, одна рутина — оформление наследства, купля-продажа — как там они говорят? — объектов недвижимости… Вряд ли кто- нибудь со стоящим делом сегодня явится…
— Громов, хочу тебя попросить…
— Да, моя радость…
— Найди мне экстрасенса…
— Зачем? Ты и сама…
— Понимаешь, не знаю я, что могу. Не знаю, как надо работать… Вопросы у меня, понимаешь, на которые только такие люди могут ответить.
— В Интернет залезь…
— Да лазила я… Там фуфло одно — непонятно, не похоже на правду… А мне надо знать наверняка…
— Ну, хорошо, я посмотрю, что можно сделать…
Я не сразу отошла от двери — слушала, как Гр-р сбежал по лестнице, как открыл и закрыл дверь своей квартиры. Тишина… Морковка описывала круги возле моих ног.
— Девочка, ты тоже голову потеряла из-за этого мужчины?
С Морковкой на руках я постояла у всех окон, и везде одно и то же — зима. Заставила себя сесть за компьютер. Некоторые страницы пришлось перечитывать — голова занята другим.
От работы оторвал звонок городского телефона — Шпиндель на проводе. Чего извиняешься, расскажи лучше, что там случилось — пять лет назад… Как, оказывается, все просто: Сонька была с Гришкой, потом совратила Вовку (а Вовка вообще ни при чем — под зонтиком рядом стоял, можно подумать). Гришка узнал, что Сонька ему изменяет, но с кем — не стал выяснять. Любил ее, но не простил. Расстался с ней. А она с тех пор с Вовкой. Да, все пять лет прятались. А как ему было сказать?
— Володя, а что ты хочешь от меня? Чтобы я повлияла на Гришу, убедила его, что он сам виноват, а ты белый и пушистый, и Соня эта — тоже не при делах?
— Все зло от баб… — сказал Шпиндель и бросил трубку.
А еще Джоплина играет… Как такое может в одном человеке уживаться?
Минут десять я думала, стоит ли рассказывать Гр-р о звонке Шпинделя. Решила, что стоит. Пусть лучше от меня узнает, чем от того же Шпинделя. Я набрала номер 'Грома'. Трубку взяла какая-то девица — вот не знала, что у Гр-р секретарь завелся:
— Григорий Романович поехал к клиенту…
Так, у Гр-р работа… Я отправила ему эсэмэску с описанием разговора со Шпинделем и вернулась к Феде. Федька работать не хотел — ему передалось мое настроение. Нет, Федя, надо… Надо, Федя, надо… И я углубилась в описание какого-то фестиваля акынов, принес их черт на мою голову…
2. Мы отправляемся в город Карасик.
Часа в четыре снова звонок. На этот раз — Гр-р:
— Нин, собирайся, только быстро — шуба, валенки. Ну, свитер можно. Да, галифе не забудь — ехать долго.
