рванулась, ну, на долю секунды он тебя выпустил, а ей хватило… Недооценили мы ее… Она из машины стреляла — под прицелом тебя все время держала… В 'запорожце' своем караулила, за кустами, пока с Галей прощались…
— Гринь, ты же надел на меня бронежилет — значит, спас… Смог ее действия спрогнозировать… А это только профи под силу. Вот я, — как ты сказал? — потомственная мисс Марпл, и даже экстрасенс, и что? Если бы не твой жилет, успокоилась бы рядом с Галей.
— Утешаешь… — Громов сидел на краю кровати, держа меня за руку.
Больше всего на свете мне хотелось, чтобы он меня поцеловал, но надо мной нависал здоровенный штатив с двумя литровыми пакетами, из которых по трубкам в меня что-то затекало, и наверняка Гр-р боялся, что уронит на фиг это сооружение, если полезет ко мне с объятиями.
— Ее поймали? — это я спросила, чтобы отвлечь себя от мыслей о поцелуях.
— Нет, Паша за ее 'запорожцем' наперерез по могилам пытался гнаться — не догнал, конечно. Перехват объявили — как сквозь землю провалилась…
— Я знаю, где она… Я нарисовала — листок возьми, дома, на журнальном столике… Иди…
Что в меня заливают? Даже говорить не могу… Я закрыла глаза. Последнее ощущение — Гр-р целует мне руку. Последняя мысль — это ж как ему надо было нагнуться — не на коленях же он стоит…
ДЕНЬ ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ
1. Здравствуй, Гр-р!
Меня разбудил голос Громова. Пока я соображала, где нахожусь, который час и вообще, как меня зовут, Гр-р уже дошел до палаты, не переставая с кем-то ругаться:
— Я ее заберу… Вот вы сейчас ее посмотрите, и я ее заберу… А что вы еще делаете? Капельница? Капельница вчера была! ЭКГ? Везите аппарат, снимайте… Да она у вас не ела со вчерашнего дня, спит сутки… Завтрак пропустила — что, посмотреть нельзя было, что с человеком? Уже обед скоро… Вы к ней в палату когда заходили? Вот и я о том же…
Дверь открылась. Я сидела на больничной койке и чувствовала, что улыбаюсь, как вполне созревшая идиотка, шире ушей, и мою улыбку видно, наверное, с затылка.
— Здравствуй, Гр-р!
— Ты как?
— Тебя слушаю… Хорошо…
— Где болит?
— Нигде…
— Спину покажи…
Оказывается, левую руку поднимать больно.
— Кровоподтек на полспины… Ничего, это пройдет. Ребра целые, позвоночник в норме. Пашку я отпустил — он возле палаты ночью дежурил. Домой сейчас поедем — я тебе одежду привез.
— Какие новости?
— Потом расскажу — не здесь.
Пока мне снимали кардиограмму да пока расшифровывали, Гр-р совсем извелся. Не думала, что он может так психовать. Во мне, наверное, еще бродило снотворное — или что там в меня напустили, потому что мое спокойствие было совершенно неестественным — как будто я сижу в аквариуме и окружающее через воду вижу…
Гр-р снова поругался с врачом, который настаивал, что я должна еще 'пару дней понаблюдаться'.
— Я за ней сам буду наблюдать — с большей пользой… Вообще-то можно спросить и мою жену — желает ли она здесь оставаться…
Я помотала головой — нет, не желает…
Доктор махнул рукой и вышел. Гр-р вытряс из пакета на постель кучу тряпок. Я сняла больничную сорочку, надела на голое тело свитер, натянула трусики и джинсы. Никаких башмаков в пакете, который притащил Громов, не было — как и куртки. Гр-р чертыхнулся, побросал лишние вещи в пакет, вручил его мне, снял с себя куртку, завернул меня, взял на руки и понес — по длинному больничному коридору, мимо сестринских постов, мимо прохаживающихся больных, мимо нянек с утками и со швабрами — к выходу, где нас ждал джип.
Громов сгрузил меня на заднее сидение и погнал по главной улице Энска.
— Гр-р, а где моя одежда, в которой я вчера была?
— Дома. Но вряд ли ты это будешь носить — из жакета приличный клок выдран… У Кати беретта была — девять миллиметров калибр.
— Да и бог с ним, с жакетом… Я думала, может, его в больнице забыли. А сумка?
— Тоже дома, бумагами набитая, не знаю, что в ней…
Тут я вспомнила, что сегодня должны были привезти мои вещи…
— Гринь, а контейнер-то…
— Не переживай, все уже дома… Я познакомился с Перепетуей… Кошка от нее не отходит…
— Как хорошо, оказывается, быть замужней дамой…
— А ты еще не хотела, и я тебя уговаривал…
— Зато я знаю, как мы решим нашу жилищную проблему…
Жилищная проблема — это не всегда нехватка квадратных метров. В нашем случае их было с избытком. Конечно, идеальный вариант — построить общий дом с нуля. Но это не наш вариант — у нас нет столько времени…
— Я так понимаю, заседание малого Совнаркома можно считать открытым…
— Правильно понимаешь…
— И…
— …и мы сделаем еще одну лестницу — из твоей квартиры в мою. Как сообщающиеся сосуды…
Про сообщающиеся сосуды — это оттуда, из девятьсот девятого года навеяло…
— Гениально! Как ты додумалась?
— Наверное, надо было, чтобы меня хорошенько стукнуло…
— Теперь я знаю, что делать, чтобы ты выдала креативную идею…
— Балда…
— Ну, не совсем же… Я, например, придумал, кто тебе поможет поддерживать порядок в сообщающихся сосудах…
— И кто? — спросила я с подозрением, потому что терпеть не могу, когда кто-то лазит по моим кастрюлям и трогает мой веник.
— Вера Захаровна. Я ее знаю лет пятнадцать уже. Еще при моих стариках была, потом мое холостяцкое хозяйство вела, в конторе сейчас главная по чистоте. Нормальная тетка: куда не просят, не лезет, все умеет. А ты как представляешь себе жизнь на шестистах квадратных метрах без помощницы по хозяйству? Я хочу, чтобы у тебя было время держать в руках еще что-нибудь, кроме швабры… Завтра Захаровна придет — поговоришь, посмотришь… Она, кстати, обед нам оставила — пельмени собственного изготовления…
Поздравь себя, Нина, твой дятел становится мужем и проявляет заботу о дупле…
2. Хорошо — и еще лучше.
— Сначала — обед, — заявил Гр-р, засунув меня дома в тапки.
— Нет, сначала — душ, — сказала я, раздеваясь на ходу.
— Подожди, а я?
— А тебе зачем?
— Сейчас узнаешь…
