человеку длины и потому лишь бессильно царапнули по ткани одежды. А этот помесь дарая и демона Ауте только рассмеялся своим сводящим с, ума бархатистым смехом.
– Ну… для общего образования – не пояснишь ли, что это за демонов таких ты все время мысленно упоминаешь?
Я уклончиво шмыгнула носом. То, что признанный Мастер шпионажа за столько лет глубокого внедрения не смог выяснить общеизвестную вещь, казалось достаточно странным. Но, с другой стороны, львиная доля мне была известна лишь на генетическом уровне, а он последнее время здорово занят…
Ну да теперь любопытный арр все равно начнет копать в этом направлении, так что скрывать что-то бессмысленно.
– Демоны – это эль-ин, какими мы могли бы стать при менее благоприятном стечении обстоятельств.
Примерно полминуты арр внимательно разглядывал этот сен-образ, сопоставляя значения времени и вероятных путей в развитии, затем несколько обескураженно взглянул на меня.
– Поясни.
– Легко сказать… Тут очень интересно переплетаются термины человеческого языка и исходные значения, вкладываемые эль-ин в данные понятия. Демоны – более чем неточное обозначение этих тварей. Существа, противостоящие… э-э… богам… Нет, не так.
Наша Богиня – Эль. Или это самое близкое к божеству существо, с которым эль-ин имеют дело. Ее можно назвать персонифицированным, одушевленным и наделенным разумом коллективным сознанием целого народа, совокупностью всех мыслей и воспоминаний, всей сути эль-ин. Если рассматривать клан Хранящих как жречество, а Хранительницу как аватару… Впрочем, не важно.
Я сосредоточенно свела уши, пытаясь собрать воедино разбегающиеся вслед за причудливыми ассоциациями и логическими цепочками мысли. Когда-нибудь пробовали втиснуть целую теологическую и космологическую концепцию в пару сенсорных образов? Особенно если и теология, и космология в данном случае применяются скорее как красивые сравнения, чем как действительно несущие свой изначальный смысл понятия…
Эль противостоит Ауте. В некотором роде. А ауте (в более широком, философском смысле) – это все, что не есть Эль, то есть все, что не известно эль-ин. Если же применять данную концепцию на практике, то Ауте – вполне конкретная физическая аномалия, в центре которой, собственно, и расположена замкнутая сфера Эль-онн.
А демоны…
– Тому, кто, впервые переводя наши сен-образы на человеческое койне, назвал этих существ “демонами”, не откажешь в извращенном, но тем не менее изящном чувстве юмора. Их самоназвание – да'мэо-ин. Нет, не так: “d'ha'meo'el-m”. Этот сен-образ непереводим. “Демоны” – бледное отражение лишь одного из смысловых уровней. Те, кто борются против Богини Эль. Падшие ангелы… Хм… Падшие эльфы. Бывшие эль-ин, отвергнувшие законы, по которым мы живем. Обитающие где-то в дебрях Ауте и время от времени устраивающие нам неприятности.
– То есть, – Аррек мученически заломил свои красивые брови, – ты хочешь сказать, что людям не только придется иметь дело с напастью под названием эль-ин, но еще и с неким ухудшенным, “демоническим” ее вариантом?
Никогда не пробовала посмотреть на это под таким углом зрения. Бедняжек смертных можно только пожалеть.
– Похоже на то. Если продолжать начатую людьми “эльфийскую” аналогию, то можешь считать, что Эль-онн – это Светлый Двор. Или Светлый Круг. Ну а демоны соответственно – Темный. Или как его там…
– Предки! – пробормотал себе под нос Аррек. – Только темных эльфов в Ойкумене и не хватало для полного счастья. – И уже чуть погромче, так, чтобы я непременно расслышала: – Мы и со светлыми-то не знаем что делать!
Я позволила себе бесовскую улыбочку. Он поморщился.
– А при заключении договора о принятии в ряды арров… упомянуть о существовании подобных родственничков вы забыли, разумеется, совершенно случайно? – Тон его так и сочился иронией.
– Забыли? – Я посмотрела на него несколько озадаченно. – А почему мы должны были о них упоминать? Дарай-князь опять красиво заломил бровь.
– Разве существование подобной опасности не заслуживает хотя бы упоминания? Антея. – Он вдруг посерьезнел, черты лица заострились, стали старее и как-то опасней. – Эль-ин и сами по себе являются угрозой для хрупкого равновесия Ойкумены. А эти твои демоны…
Я в немом изумлении покачала головой. Смертный. Никогда не научусь его понимать, никогда.
– Аррек, демоны – всего лишь одно из порождений Ауте. Одно из многих и, поверь мне, далеко не самое страшное, хотя, возможно, для моего народа одно из самых раздражающих. И на твоем месте я бы не стала волноваться, что они смогут как-то повлиять на события в Ойкумене. Порталы, связывающие наши реальности, ведут через Эль-онн, а значит, любой твари Ауте, вздумай она прогуляться в человеческие миры, необходимо сначала преодолеть Щит, а затем и заслон из эль-воинов. Что, смею тебя заверить, отнюдь не так просто.
– Но не невозможно. – Скорее утверждение, нежели вопрос.
– Ничего совершенно невозможного не бывает. Это – один из редких постулатов, признаваемый всеми эль-ин. Разница лишь в вероятности, с которой может произойти то или иное событие. Так вот, здесь эта вероятность близка к нулю. У моего народа было много времени, чтобы научиться преподносить сюрпризы самой Ауте.
– Именно это меня и беспокоит! – иронично протянул мой благоверный. – Если темные эльфы окажутся хоть наполовину столь изобретательны в “сюрпризах”, как и светлые…
– Не будь параноиком. Дельвар, например, из демонов. И что?
– Дельвар? – Аррек казался искренне удивленным. – И как же он оказался на Эль-онн?
– Пришел вслед за женщиной, разумеется, – раздраженно бросила я. – Именно так обычно чужие и попадают в число эль-ин.
Пауза. Именно так и попал к нам сам Аррек. Хотя называть его эль-ин еще, пожалуй, рановато.
Дарай затормозил и мягко оттолкнул меня в сторону, пропуская оглушительно грохочущий экипаж. Серые глаза посверкивали откровенной иронией. Но не только. Была в них еще такая знакомая расчетливая задумчивость. Откуда-то дохнуло оч-чень нехорошим предчувствием. Аррек и демоны… Плохое сочетание. И как ему всегда удается меня доставать?
– А что это за роза у тебя в волосах?
Он чуть коснулся голубоватого цветка – единственного украшения в моей довольно-таки небрежной прическе. Я мигнула, растерявшись от столь стремительной смены темы.
– Так. Наткнулась вчера. Тебе нравится?
– Ты мне всегда нравишься. Но раньше я никогда не видел, чтобы ты использовала украшения. Даже цветы.
– Она хорошо пахнет.
– Хм-м…
Мы вновь начали пробираться по запруженной улице. Аррек вдруг резко подхватил меня, не дав врезаться в дородного господина, шествующего впереди. Я одарила их обоих хмурым взглядом: господина за то, что шляется где ни попадя, мужа за то, что полагает, что я сама не смогу пройти по улице, даже в этой жуткой юбке.
В юбке. Лучше и не вспоминать. Сегодня, после отчаянной и героической обороны, я сдала таки свои позиции, согласившись надеть этот чудовищный бред проклятого Ауте модельера. Тут, видите ли, так принято. Или носи, что все, или сиди дома. Скрепя сердце, я выбрала первое. Про себя пообещав Арреку еще увидеть его напяливающим что-нибудь столь же нелепое.
Следующим спором был спор о цвете. Мои цвета – золотой и изменчиво переливающийся – наверно, и впрямь были слишком заметными. Но ведь это мои цвета! В конце концов, после короткой, но отчаянной внутренней борьбы я остановилась на синем и белом.
Простая, с голубым отливом юбка с широким поясом и белая блузка, рукава и воротник которой
