массивными отворотами сапог.
Комната являет собой картину полного разгрома: битые стекла, валяющиеся тут и там бутылки (пустые), книги, обглоданные куриные ножки и куча других объедков. А также белоснежные (в тех местах, где они не залиты вином) листы бумаги, исписанные прямым (если не считать разъезжающихся в разные стороны пьяных строчек) почерком. Н-да, мой благоверный определенно решил следовать “культурному стереотипу”.
Черные его волосы разметались по плечам беспорядочной гривой, кожа полыхает перламутром гораздо ярче, чем обычно, на лице такое странное, такое потерянно-непонимающее выражение… Тигр озадаченный.
На коленях лежит гитара или что-то очень на нее похожее, пальцы рассеянно перебирают струны.
И голос. У него такой чудесный, хрипловатый и в то же время богатый обертонами голос… Как старый бархат.
Отшатнулась от чужого воспоминания, опаленная огнем и яростью. Да как он смеет, этот риани!
Птица, значит, “… нет гнезда”!
Убью ублюдка! Только вот какого из двух? А обоих оптом!
“Что на небе такого?..” Виршеплет… Менестрель. Тоже мне пьяница выискался. Придурок…
Я сползла по стене, уже не пытаясь удерживать всхлипы. Сергей устроился рядом на корточках, демонстрируя полное отсутствие сочувствия. Старый арр, похоже, в одинаковой степени не любил и Аррека (низшие арры вообще, как я заметила, от своих аристократических братьев не в восторге), и меня (а за что ему меня любить?). Нянчиться с нашими разбитыми сердцами он определенно не собирался.
Я не знала, что делать с этим смертным. С одной стороны, он, вне всякого сомнения, мой риани. Однако при этом Сергей плевал с высокой башни на весь этикет, выработанный за тысячелетия сосуществования принципиально различных существ в состоянии спаянности сознаний. А именно: в чужие мысли не лезть, если залез – вида не подавать. Мне отчаянно не хватало изощренной, порой даже жестокой вежливости Дельвара и Л'Риса. Мне вообще не хватало их. Где-то глубоко внутри, лишь слегка затянутые пленкой изменения, кровоточили и гноились раны, вызванные потерей двух таких близких существ. А еще глубже – еще раны. Из тех, что не затянутся никогда…
За пару десятилетий потерять пятерых риани. И двух мужей. Растем, однако…
Я хлюпнула носом, обиженно посмотрев на невозмутимого человека.
– Так лучше, – упрямо попыталась утвердить свою позицию.
– Дура, – констатировал Сергей, переходя на ты. И тут же поправился. – Два дурака.
– Почему два? – мгновенно взвилась на защиту своего ненаглядного. – Это было мое решение. И я его намерена придерживаться.
Арр вздохнул.
– Точно дура. Ты что, действительно думаешь, что Аррек бы тебя отпустил, если бы сам не хотел уйти? – Это было как удар в солнечное сплетение – жесткий, подлый. Я задохнулась, пытаясь многоуровневым изменением вытравить обиду и ощущение предательства. Значит, все-таки не стерпел измены… А ты чего хотела, девочка? Спасти мужа. Вот и спасла. Радуйся!
Тебе остается только радоваться…
А Сергей тем временем продолжил.
– И что вас так тянет друг друга спасать? Что ты, что он… Будто можно кому-то помочь, раздирая любовь на мелкие кусочки…
– Да он-то тут при чем? – Я почти кричала. Нет, услышал бы кто со стороны – разговор двух психов.
– Да при том же, что и ты. Все защитить тебя пытается… от себя самого.
– Этот… Этот смертный думает, что сможет мне повредить?
Вновь задохнулась, на этот раз от возмущения. Сергей закатил глаза, и я задумалась. Вспоминая. Анализируя.
Сдаваясь, махнула рукой.
– Я Аррека действительно боюсь. Очень, – вынуждена была наконец признать очевидное. – А мой страх обычно куда умнее меня самой. Значит, он действительно опасен.
Я озадаченно опустила уши, а арр-лорд издевательски расхохотался, покачиваясь на носках.
– Сказать, что дарай-лорд, у которого ген-карта на тридцать один процент совпадает с картой Ольгрейна арр-Вуэйн, всего-навсего “опасен”, это все равно что сказать, что Джессандра Гордая была всего-навсего мутантом.
– А кем была эта… Джессандра?
– Не важно. Золотая моя, твой ненаглядный не просто опасен. Если ты будешь продолжать устраивать ему нервотрепку вроде сегодняшней, то кончится все твоей скорой и бесславной кончиной. В лучшем случае – по тому же сценарию, что и у Лаары. Но скорее всего тебя возлюбленный пришибет собственноручно.
Это что, должно было убедить меня вернуться к мужу?
– Учту.
– Умница. А теперь на счет “три” взяла себя в руки, подобрала сопли и пошла отдавать приказы. Мне надо попасть в генштаб этого вашего оливулского флота как можно быстрее. Три!
Я сама не поняла, когда успела встать на ноги, когда начала создавать портал к Оливулу. Ауте, да где этот человек научился так командовать?
Теперь стало немного понятнее, почему Нефрит перед смертью попросила его (насчет “приказала” у меня уже никаких иллюзий не было) “приглядеть” за мной и за всей Ойкуменой. Этот и вправду приглядит.
Ауте, с кем же я связалась?
Глава 13
Традиции – это то, на чем держится любая армия. Так мне сказал Сергей, когда пытался объяснить, почему мы после долгих часов всяких бюрократических проволочек должны пристыковываться к флагману на катере, вместо того чтобы приказать поднять защитные экраны и просто туда телепортироваться.
– … Просто представь, что в разгар схватки внутрь генштаба портировалась десантная группа противника. Оно тебе надо?
– Мы не десантная группа противника. – “Что бы ни думали по данному поводу оливулские генералы. Или, если на то пошло, рядовые”.
– Если опускать защитные экраны всякий раз, когда кто-то хочет попасть внутрь, процедура станет рутиной. И любой, даже посредственный, диверсант сможет ее продублировать без особых проблем.
