банк!
Усилием воли Пол остановился на одной из сюжетных линий, которая вот уже какую неделю не давала ему покоя, и принялся перебирать варианты. Итак, а что если агент появится не в начале пятой, а в конце седьмой главы? И пусть сначала поставит жучок, а в следующий приход бомбу с часовым механизмом. Или лучше наоборот? А что, если?..
Да здравствует трудотерапия! Пол разжал пальцы и уже спокойно вел автомобиль. А что, если?.. Верно! Внезапно все стало на свои места. И никакой затянутости. Все в нужном ритме.
Полу часто помогала в работе над романом игра в «а что, если?». А если бы он встретил Эбби до того, как она познакомилась с Генри? Приехал бы в гости к Генри и Кэтлин, а Эбби жила бы в домике по соседству?..
Интересно, что делает Эбби Морган, лениво размышлял он, столь уникальным созданием? Неожиданные всплески остроумия? Она словно отбивает подачи — шутка на шутку. А может, все дело в тепле, которое она излучает? Чувствуется, что где-то глубоко внутри в ней дремлет страстность. И ждет, когда ее разбудят. Так какая же она, эта Эбби?
А самое главное — какой она станет под постоянным давлением Генри Стэнли Роберта Фэрфакса Третьего? Вполне определенно можно сказать одно: больше она не будет мыть среди ночи пол на веранде. Причем в пижаме. И с веревкой, обвязанной вокруг лодыжки, чтобы не забыть купить новые туфли.
Интересно, а где она завязывает веревку, чтобы напомнить себе купить остальное? — усмехнулся Пол и, погрустнев, решил, что брак с Генри может сломать Эбби. И она больше не будет так заливисто смеяться. Странно, раньше ему никогда не приходило в голову, что женский смех может с такой точностью попадания бить по эрогенным зонам мужчины.
Да, перспектива чертовски невеселая. С ее-то чувством юмора! И при полном отсутствии оного у старины Генри. Пол вздохнул. Ну и сюжет! Если бы он больше болел душой за других, — или меньше? — то вряд ли устоял бы против искушения спасти этих двоих от брачных уз. Ведь они наверняка отравят друг другу жизнь!
Сегодня Эбби получила приглашение поужинать с Генри и Полом в большом доме. Наклонив голову поближе к зеркалу, она продела в уши маленькие жемчужные сережки и усмехнулась. Хватит называть особняк большим домом. А то звучит странновато, вроде как казенный дом…
Хотя дом и на самом деле большой. Слишком большой, чтобы чувствовать себя в нем уютно. И очень похож на мать Генри. Эбби видела леди Фэрфакс всего один раз, и то мельком. Тогда в большом доме жила Кэтлин, и, хотя Кэтлин нравилась Эбби, они не успели толком познакомиться. Соседи жену Генри не интересовали. Похоже, первую половину дня она спала, а после полудня выезжала в город. Когда окна в доме были открыты, Эбби слышала, как Кэтлин с кем-то упоенно спорит — не то с Генри, не то с миссис Новотни. У Кэтлин был очень звонкий голос, ну а недоброжелатель назвал бы его визгливым.
Эбби не жаждала встречи с леди Фэрфакс. Но неизбежный приезд всех прочих представителей клана Фэрфаксов, равно как и Морганов, радовал еще меньше. А может, все не так плохо? Кто знает, вдруг ее родичи так и не соберутся приехать, а леди Фэрфакс будет занята делами дочери, ведь та в данный момент переживает бурный, второй по счету, бракоразводный процесс. Вздохнув, Эбби пригладила волосы, которые она причесала так, как нравится Генри, — никаких челок, никаких локонов за ухом, просто аккуратный вертикальный валик на затылке. Слегка припудрила лицо — вряд ли это поможет скрыть веснушки — и, нанеся помаду мягкого кораллового цвета, осторожно размазала ее на губах подушечкой мизинца.
Придирчиво оглядела свое отражение в зеркале и, поправив отороченный кружевом отложной воротничок белой батистовой блузки, надела жакет от светло-серого льняного костюма. Она купила его, когда первый год учительствовала в начальной школе в Фалмуте. Ну что, вроде бы все в порядке…
Эбби не считала себя гурманкой, но то, что готовила миссис Новотни, неизменно повергало ее в тихий ужас. Однако полностью удовлетворяло Генри. На первое — суп, на вид и на вкус очень похожий на клей для обоев, на второе — жесткая курятина с переваренной спаржей и кислым яблочным уксусом и горой капусты, обильно политой майонезом.
Генри сидел на одном конце массивного овального стола, Эбби — на другом, а Пол где-то посередине. Эбби пришло в голову, что когда они поженятся, то смогут сидеть чуть ближе друг к другу, при условии, конечно, что в доме нет гостей.
Эбби взяла кусок хлеба и протянула хлебницу сначала Полу, а потом Генри, который с мельчайшими подробностями описывал страховой договор, над которым сейчас работал. Эбби подавила зевок. Подняла глаза и перехватила взгляд Пола. Что это? Похоже, он ее жалеет?
Резко выпрямив спину, она приклеила на лицо улыбку, а Генри все зудел и зудел. Эбби не могла похвастаться музыкальным слухом, однако понимала, что время от времени надо хотя бы менять высоту звука.
— Ашбертон? — оживился Пол, выхватив из бесконечного снотворного монолога знакомое слово. — Хэнк, а помнишь, как в выпускном классе наша школьная команда ездила туда на стрелковые соревнования? И на ночь глядя без спросу мы завалились в бар и учинили там такой…
— Помню-помню. Только Эбби вряд ли интересно слушать про наши юношеские проказы. Ну так вот, как я говорил, недвижимость в Ашбертоне по цене сопоставима с недвижимостью в…
Эбби подумала, что при всем уважении к недвижимости она бы предпочла послушать историю про юношеские проказы жениха. Хотя трудно представить себе Генри — хоть и в юности — в роли проказника. Или даже жертвы чужих проказ.
— Неужели Генри проказничал? — размышляла она, не осознавая, что бормочет вслух. — Или его кто-то разыгрывал? Может, эти проказы были чем-то вроде тех маленьких архитектурных макетов, которые ставят во дворе? — Заметив, что Генри и Пол смотрят на нее во все глаза, вздрогнула. — Извините, я несколько отвлеклась. — Кровь бросилась ей в лицо. — Пожалуйста, Генри, продолжай свой рассказ. Ты так прекрасно все описываешь!
И Генри продолжал. Бесконечно. А Пол прикрывал зевки накрахмаленной белоснежной салфеткой.
Боже праведный, дай ей сил! Она этого не вынесет. Всю свою жизнь Эбби почитала респектабельность среднего класса как величайшую добродетель. И всегда хотела выйти замуж за человека, который носит костюм и кейс с бумагами, и родить ему двух, а то и трех детишек. Причем в настоящей больнице, а не в коммуне хиппи.
Три младших сестры Эбби не имели ничего против — а может, ей так казалось — и преспокойно жили в коммуне вместе с полусотней посторонних мужчин и женщин. В коммуне, где воздух был сизый от дыма костров и всякого прочего дыма, где не было ни порядка, ни правил, ни уединения. И где семьей называлась вся коммуна, а не мать с отцом и их чадами. Там никто не ходит в церковь, а взрослые мужчины часами сидят, скрестив ноги, и смотрят в небо. А женщины, взявшись за руки, водят хоровод вокруг деревьев и поют. В коммуне взрослые курят травку и ее же обожествляют, а дети не играют в дочки-матери и в солдатиков, чтобы их неокрепшие мозги не отравились ложными буржуазными установками на жизненное предназначение.
Эбби любила своих родителей, но порой до глубины души возмущалась ими. Любила и своих сестер. И видела, как они появились на свет. Для ребенка трех лет роды выглядели каким-то ужасным действом — суматошным, шумным, пугающим… Хотя церемония эта происходила под пение всех членов коммуны, а роженица в промежутках между схватками читала стихи, написанные специально для будущего виновника торжества.
Эбби предпочла бы смотреть по телевизору мультики, но в коммуне никакого телевизора и в помине не было. Она хотела бы ходить в обычную школу, участвовать в праздниках и носить обыкновенную одежду, а не мучиться в сидячих забастовках и маршах протеста.
Эбби было одиннадцать, когда Морганы снялись и ушли из коммуны, сократившейся на тот момент до двадцати человек. Одни говорили, мол, коммуна распалась из-за того, что санэпидстанция начала против нее судебное расследование. А другие уверяли, что все дело в земле, которую арендует коммуна, — якобы землевладельцу предложили за нее баснословные деньги.
Как бы там ни было, Эбби почувствовала большое облегчение, когда ее отправили жить к бабушке. На время, пока Морганы не найдут другого места, где смогут поселиться. Младшие дети остались с родителями,
