Мейсон остановил машину у обочины и выключил двигатель.
– Удивляюсь, и как вы только умудрились дожить до тридцати лет? – с ухмылкой спросил он, а про себя подумал, что она чертовски хорошо выглядит.
Флоренс еще не отошла от азарта игры, что было ей к лицу: щеки горели румянцем, глаза оживленно блестели… Однако хождение по краю пропасти не всегда заканчивается удачно. Неужели ей это неведомо?
– Ваш сарказм неуместен! – возмутилась Флоренс. Она была чрезвычайно горда собой и своим успехом. – А вас не удивляет, что я умудрилась заработать себе на пропитание? И вопреки вашим прогнозам, не пропала в чужом городе. – Она усмехнулась. – Вместо того чтобы издеваться, могли бы меня и похвалить.
Похвалить?! Мейсон с превеликим удовольствием свернул бы ей шею. Однако объективности ради приходится признать: Флоренс достойна восхищения. Он считал ее избалованной богачкой, а она нашла- таки способ заработать и сделала это мастерски. Да, она оказалась бесстрашной и находчивой. В этом ей не откажешь. Плохо только, что у Флоренс полностью отсутствует инстинкт самосохранения. Неужели она не понимает, чем могла окончиться ее дерзкая выходка?
– Вы что, не заметили, как смотрели на вас некоторые типы?
Флоренс усиленно заморгала.
– Подумаешь! Мне от их взглядов ни холодно, ни жарко.
Мейсон досадливо поморщился.
– Разменяли четвертый десяток, а рассуждаете как малое дитя…
– А у вас чудовищные манеры! По поводу и без повода вспоминаете, сколько мне лет.
– Флоренс, я серьезно.
– Я тоже. – Она передернула плечами. – Ну что плохого в том, что я им понравилась? А вы, как я погляжу, и мужчин не жалуете! Считаете всех поголовно похотливыми животными, которые не пропустят ни одной юбки?
Мейсон застонал и откинулся на спинку сиденья.
– Я говорил совсем о другом.
– О чем же?
– В любой толпе большую часть составляют хорошие парни, но попадаются типы, которые считают своим долгом показать, какие они крутые.
Флоренс поняла, но сдавать позиции не собиралась.
– Хорошего же вы мнения о людях!
– Да, Флоренс, я считаю, что в основе своей люди неплохие. Только чтобы они такими и оставались, лучше не будить в них зверя.
– Ну и ну! – усмехнулась она. – Занятная философия…
Мейсон с трудом подавил желание тряхануть ее как следует.
– Флоренс, я прошу вас об одном: в следующий раз, прежде чем поставить себя в подобное положение, подумайте, как следует. Договорились?
Флоренс улыбнулась, и Мейсону показалось, будто на миг кругом стало светлее.
– Есть, сэр! – отсалютовала она по-военному и приложила к виску пальцы.
– Кстати сказать, Флоренс, а где вы научились так классно играть в бильярд?
– Еще в школе, – вздохнула она. – Даже чемпионкой была. Раньше я здорово увлекалась спортом и под предлогом подготовки к соревнованиям частенько сачковала занятия, особенно химию… А потом забросила спорт и всерьез занялась рисованием.
– А вы не так просты, как может показаться на первый взгляд, – тихо заметил он.
Флоренс не поняла, хорошо это или плохо. Улыбка потухла, но через миг появилась снова.
– Что будем делать?
Мейсон не сразу ее понял. Она слишком быстро переключала скорости. Ее улыбка полностью обезоружила его, и ему было трудно сохранять спокойствие.
– Не знаю… – пробормотал он, отводя от нее взгляд. – А вы чего хотели бы?
Флоренс скорчила гримаску.
– Я много чего хочу. Забраться на Эверест. Установить мир во всем мире. Или купить новый «ягуар». А вы чего хотите?
– Оберегать вас от беды, – не подумав, ляпнул он.
– Меня? – У Флоренс хватило наглости изобразить крайнее удивление. – А это еще зачем?
Лишние хлопоты! Со мной такого не бывает. Мейсон тяжко вздохнул и прикрыл глаза.
– Похоже, у вас провалы в памяти. Во всяком случае, события последних суток напрочь стерлись из вашего сознания. Или у вас каждый день такой?
– Я же говорю, у вас чудовищные манеры! – Она сделала обиженный вид. – Все время говорите о неприятном. Да, было жутковато… Но я крепкий орешек!
