Если вспомнить общий план города, становится ясно, что акведук должен был проходить через множество каналов. Кортес, который, похоже, был особенно поражен изобретательностью этого сооружения, описывает полые мосты «толщиной с быка», перекинутые через водные пути. На эти мосты- каналы взбирались особые рабочие и за плату наполняли питьевой водой кувшины, которые протягивали им снизу лодочники. Те, в свою очередь, отправлялись продавать воду по всему городу. Были и общественные источники — по меньшей мере один, в центре столицы. Женщины ходили туда за водой с кувшинами.
Под давлением демографического роста Чапультепекский акведук тоже перестал справляться со своей задачей. Сооружение второго акведука, начатое и законченное при Ауисотле, свидетельствует одновременно о расширении города и разумной деятельности его правителей. Этот акведук доставлял воду из Койоакана и шел вдоль Иштапалапанской дороги. Его сооружению предшествовал неудачный опыт, который доказывает, насколько хрупким было природное равновесие на озере и островах. Дошедший до нас рассказ о нем наполнен множеством чудесных происшествий, настолько те события поразили умы.
Ауисотль намеревался заключить в трубу источник Акуэкуэшатль, бивший между Уицилопочко и Койоаканом на территории этого последнего города. Согласно Тесосомоку, император послал гонцов к господину Койоакана, знаменитому колдуну, который, точно Протей, превратился на глазах у перепуганных послов в орла, ягуара, змея и огненный вихрь. Однако послы мешиков в конце концов накинули ему веревку на шею и задушили. Тотчас же началось строительство, и вскоре акведук был готов доставлять живую воду в самый центр города.
Завершение работ отметили пышными торжествами: один из великих жрецов, опустившись на колени, испил воды из источника, в то время как его помощники играли на музыкальных инструментах, а «певцы» (жрецы) Тлалока распевали гимны под удары деревянного барабана — уэуэтля в честь божеств воды. «Добро пожаловать, госпожа, иду встречать вас, потому что направляетесь в ваш дом, стоящий посреди озерных тростников Мехико-Теночтитлан!» — пели они. Потом приносились человеческие жертвы, и сам император в золотом венце приветствовал прибытие воды в Теночтитлан, преподнеся ей птиц, цветы и курения. Он обратился к Чальчиутликуэ («та, у которой юбка из бирюзы», богиня воды), воскликнув: «Добро пожаловать, госпожа, в ваш дом и жилище Тецауитля Уилопочтли!»
Но Акуэкуэшатль бурлил, вода прибывала мощным потоком, со всё возрастающей силой. Акведук переполнился, и через сорок дней положение стало отчаянным: уровень озера постоянно повышался; сначала забили тревогу рыбаки, потом разразилось наводнение, снося рушащиеся дома и грозя даже Ауисотлю, которому пришлось укрыться в главном храме. Поля маиса на берегу и на островах были уничтожены, возникла угроза голода. Множество людей утонуло, люди начали покидать город.
Как мексиканский хронист Тесосомок, всегда пылко превозносивший свой народ и его древних правителей, так и Иштлильшочитль, предвзято преподносивший историю в пользу Тескоко, сообщают, что Ауисотль, доведенный до крайности, видя, что мешики ропщут, и опасаясь восстания, обратился к своему союзнику Несауальпилли, правителю Тескоко. «Теперь, владыка, вы жалуетесь и боитесь, — рассудительно сказал тот, — но вы избежали бы этой беды, если бы последовали советам владыки Койоакана Цоцомы, вместо того чтобы убивать его». Затем он провел необходимые магические операции: нескольких высокопоставленных особ принесли в жертву, и их сердца бросили в источник вместе с драгоценными камнями, золотом и расшитыми тканями. Затем в воду бросились пятнадцать ныряльщиков и сумели заткнуть отверстия, в которые она била с такой силой.
После этого соорудили своего рода известковый саркофаг, чтобы окончательно запечатать опасный источник. Это наводнение дорого обошлось правителю и городу: расходы на восстановление множества домов, в том числе дворца Ауисотля; десять кип
Это наводнение было самым памятным в доиспанскую эпоху, но наверняка не единственным. Каждый сезон дождей подвергал город новым опасностям. Когда начинался разлив рек, впадающих в озеро Тескоко, в особенности реки Акольман, воды с севера и востока набегали на ту часть озера, где находился Мехико. Чтобы оградить город от этой беды, Мотекусома I, по совету правителя Тескоко Несауалькойотля и следуя его указаниям, велел выстроить в 1449 году дамбу длиной 16 километров, протянувшуюся с севера на юг от Ацакоалько до Иштапалапана, которая защищала Теночтитлан от разлива большого озера. Внушительные развалины этой дамбы сохранились до сих пор.
Таким образом, можно сказать, что из двух важнейших проблем, стоявших перед жителями Мехико, одна (проблема питьевой воды) была решена, а вторая (наводнения) урегулирована лишь частично и ненадежно: собственно говоря, она полностью не решена еще и сегодня, несмотря на достижения современной техники. Есть и еще один вопрос, на котором следует остановиться: это проблема санитарии. В Теночтитлане не было канализационной системы, как не было ее в Риме в эпоху цезарей или в Париже при Людовике XIV. Сточные воды сбрасывали в каналы и в озеро Тескоко; по счастью, в озере было достаточно течений, чтобы они там не застаивались. В разных местах, «на всех дорогах», как говорит Берналь Диас, встречались общественные уборные, внутренность которых была скрыта от глаз прохожих тростниковыми перегородками; возможно, именно оттуда появлялись лодки, о которых говорит наш конкистадор, описывая большой рынок; заметим попутно, что ацтеки умели унавоживать земли, используя это удобрение.
Хозяйственные отходы сваливали на подступах к городу, на болотистых пустырях, или закапывали во внутренних дворах. Очисткой улиц в каждом квартале руководили местные власти под надзором
Теночтитлан, молодая столица
Современные исследователи сильно расходятся во мнениях, когда нужно дать оценку зрелищу, которое мы только что описали. Чем в точности был Теночтитлан — большим индейским поселком, этаким разросшимся
Признаюсь, я не знаю, что надо понимать под словами «поселение племени американских индейцев». Если это означает, что Мехико не был настоящей столицей империи, а за его блестящей внешностью скрывалось то же самое, что можно наблюдать в каком-нибудь индейском поселке в Аризоне, мне кажется, что эту мысль опровергают бесспорные факты. Между Мехико и Таосом или Зуньи такое же различие, как между Римом Юлия Цезаря и Римом Тарквиниев. Нельзя смешивать исходную точку и конечную.
Но справедливо ли рассматривать Теночтитлан как один из утонченных и окаменелых городов,
