Позади него солдаты высаживались гораздо более слаженно, организованным порядком
Вверх по холму, доложили ему разведчики еще там, в относительном тепле и уюте казармы Пятой роты в Шастеле; вверх по холму, следуйте по дороге, пока не дойдете до группы пустующих строений; это заброшенная оловянная шахта, Богатый Эрик. Оттуда надо двигаться приблизительно в течение часа курсом на север, опять-таки вверх по склону, пока не окажетесь прямо под высоким горным хребтом; тогда поворачивайте на восток и следуйте вдоль линии гребня пока не появится глубокая ложбина, складка в земле. Деревня находится там внизу, в самой впадине.
Довольно простые указания, легко запомнить. Магистр Джуифрез шел впереди, показывая дорогу, его сапоги омерзительно чавкали, дождь сочился по желобку, образованному изогнутыми пластинами шлема, прямо за шиворот. Здесь что, все время идет дождь? Земля была пропитана влагой, и к ступням прилипли огромные комья грязи, отчего поднимать ноги стало неимоверно тяжело. Чем выше по холму он поднимался, тем гуще, казалось, становились низкие тучи, поэтому к моменту, как он упал, споткнувшись о кирпич, магистр Джуифрез уже убедил себя, что они выбрали неверную дорогу, и готов был отдать приказ о возвращении.
Он скомандовал остановиться и смотрел, как солдаты садятся и приваливаются к разломанным стенам шахтных построек, перепачканные и хмурые, словно стая грачей, опустившихся на голые ветви зимних деревьев в дождливый день. Кто-то выливал воду из своих сапог, другие выжимали капюшоны и плащи, но большинство сидели в полной неподвижности, свойственной только совершенно изможденным, деморализованным людям. Магистр Джуифрез вдруг отметил про себя, какой тяжелой становится от дождя одежда, и подумал о том, есть ли сколько-нибудь реальный шанс заставить этих угрюмых, жалких людей проявить хоть какую-либо степень агрессии, когда они наконец набредут на врага. Если у них окажется хоть капля мозгов, они пригласят нас в дом выпить и погреться у огня; если они так поступят, то будут в полнейшей безопасности.
Джуифрез почувствовал, что желание угнездиться внутри плаща и заснуть становится все более назойливым; пора снова двигаться, иначе ему уже никогда не удастся их расшевелить. Он встал, махнул солдатам, и они построились в колонну безропотно, словно лунатики. Название «рейдерская группа» настолько не сочеталось с их видом, что казалось совершенно абсурдным. Рейдеры внезапно налетают и атакуют; они не хлюпают сапогами, не тащатся, понурив головы, словно штрафной наряд, бредущий на торфоразработки. Может, следует обратиться к солдатам, произнести несколько вдохновенных слов, которые поднимут их боевой дух. Он вспомнил, что вроде читал о чем-то таком, но решил не пробовать. За все годы их истории армия Фонда никогда не бунтовала, однако все бывает в первый раз.
От Богатого Эрика двигайтесь курсом на север в течение часа, пока не окажетесь прямо под горным хребтом. Магистр Джуифрез оглянулся в поисках какого-нибудь ориентира. Глупо: он не мог вспомнить, с какой стороны они пришли. Он знал, что на север — это вверх по холму, однако перед ним было ужасно много холмов; куда теперь идти? Совершенно невозможно определить направление на север по солнцу (какое там солнце?). Просто курам на смех: полторы сотни взрослых мужчин, считающихся профессиональными солдатами, сумели заблудиться на открытом горном склоне просто потому, что шел дождь и было облачно. Он сосредоточился, стараясь представить себе развалины так, как он их впервые увидел.
Он отдал сигнал выступать и почувствовал, что ноги отказываются повиноваться. Уже не в первый раз в голову пришла мысль, насколько смехотворно предположение, будто кто-нибудь желал бы умереть за право обладания этим тошнотворным местом. До сих пор Джуифрез не видел ни обработанного поля, ни скота или овец, ничего такого, что указывало бы, что эта чавкающая, мокрая грязь кому-то интересна, да оно и понятно. Можно вспахать эту грязь и посадить что угодно, и оно попросту сгниет в земле. Скотина не протянет и года, прежде чем ее выкосит копытная гниль и бескормица. Ничего, кроме пустоши и заброшенной, выработанной шахты. С ума сойти.
Они подошли к хребту, почти не заметив этого. Минуту назад они тащились по становившемуся все более крутым склону, помогая себе идти древками алебард; вдруг земля ушла у них из-под ног, и Джуифрез зашатался, размахивая руками, чтобы не потерять равновесия. Он дал сигнал остановиться, смахнул дождевые капли с глаз и попробовал разобраться в ландшафте.
Отряд действительно находился на вершине горного хребта, но прямо на западе был виден склон, заканчивающийся точно такой лощиной, какую описывали разведчики, — что сбивало с толку, поскольку ложбине с деревней следовало располагаться на востоке, к тому же мили на три дальше. Либо это совершенно другая лощина, либо они пошли вверх по склону диагональным маршрутом, миновали лощину и вышли с другой стороны. Сама ложбина была, естественно, затянута облаками, которые наползали на склоны хребта, как пена в кружке пива. Джуифрез мог бы послать разведчиков, чтобы выяснить, действительно ли там, внизу, есть деревня, однако он почему-то чувствовал, что это будет неразумно. Надежда на то, что кто-то из этих перепачканных, жалкого вида людей сможет спуститься по крутому склону достаточно бесшумно и не быть обнаруженным, являлась, по его мнению, довольно призрачной. Поэтому пришлось скомандовать «Вперед!» и вести отряд вниз, уповая на то, что они нашли нужную лощину. Смешно. А-а, черт…
Магистр Джуифрез поднял алебарду и указал вниз, в туман. Вопрос заключался не в том, сумеют ли они спуститься по склону достаточно быстро, чтобы обрушиться на врага прежде, чем тот успеет подготовиться. Куда важнее другое: смогут ли они вообще остановиться в этой жирной, скользкой грязи. Перед мысленным взором Джуифреза возникла картина, от которой его начало подташнивать: полторы сотни тяжеловооруженных пехотинцев на задницах несутся в бой, отчаянно пытаясь затормозить концами своих алебард.
— Аскетизм и усердие, — пробормотал он, — победа или смерть.
Считается ли это победой, если враг не в состоянии обороняться, так как валится с ног от смеха?
Магистр Джуифрез, полный самых дурных предчувствий и с общим ощущением, что находится не там, где следует, шел впереди. Их лучший, а точнее, единственный шанс состоял в том, чтобы зигзагами медленно спускаться по склону, пока риск быть обнаруженными не станет слишком велик; потом не останется иного выхода, кроме как пробежать оставшуюся часть склона, уповая на то, что им повезет и на дне долины действительно окажется деревня. Разве разведчики не упомянули бы о том, что существуют две, в сущности, идентичные лощины рядом друг с другом? А может, и упомянули, да он не слушал. И даже допустив, просто смеха ради, что внизу действительно находится деревня, что с ней сделать? Сжечь дотла? В такой-то дождь?
Спуск по склону лощины занял у них очень много времени, возможно, времени субъективного, а не объективного, однако значение имеет то время, которое ощущаешь. Нигде никаких следов жизни, что в общем-то понятно. Либо это не та лощина, и никакой деревни тут вообще нет, либо это нужная лощина, и все жители сидят дома в тепле, где и положено быть всякому разумному человеку в такой день. Только идиоты и рейдерские отряды шляются под дождем и месят грязь. Идиоты, рейдерские отряды и те, кто безнадежно заблудился…
Магистр Джуифрез замер, глубоко вдавив каблуки в грязь, чтобы стоять прямо. Внизу, не более чем в сотне ярдов, среди клубящихся облаков, он увидел черепичную крышу. Проклятие, подумал он, поднимая руку, чтобы остановить отряд. Он попытался рассмотреть или расслышать что-нибудь, ну хотя бы что- нибудь, кроме стука дождя по шлему. Вокруг виднелись смутные очертания людей, размытые дождем и туманом; солдаты стояли, словно однажды виденное им стадо диких пони, неподвижно и бесцельно мокнувшее под ливнем.
