Этот выход всегда был одним из самых красивых и торжественных. В нем, кроме обычных особ первых трех классов, придворных чинов, лиц Свиты и военных чинов, участвовали и все, как состоявшие на службе, так и бывшие в отставке, военные и гражданские чины, имевшие орден Св. Георгия или знак отличия военного ордена (солдатский Георгий), а также имевшие и золотое оружие, украшенное бриллиантами, — все они участвовали в шествии, предшествуя Государю, среди коих были и преклонные старики в формах времен Николая I и Александра II, что придавало выходу очень оригинальный, непривычный глазу вид, были и безрукие, и с искусственными ногами или просто с торчащей палкой вместо ноги, на костылях, кроме того, в Георгиевском зале выстроены были взводы и полуроты от частей войск, составленные из георгиевских кавалеров, а в Николаевском зале находились состоявшие в запасе и отставные нижние чины, имевшие знаки отличия военного ордена, среди них всегда было много калек.
Высочайший выход проследовал из внутренних покоев по всем залам Зимнего дворца до собора, откуда по приложении ко кресту и окроплении святою водою Государь и вся царская семья, предшествуемые духовенством, при пении 'Спаси, Господи' возвратились в Георгиевский зал, где было совершено молебствие, по окончании которого митрополит окропил святой водой все знамена, штандарты и выстроенные войска. После этого духовенство возвратилось в собор, а Государь остался в зале, чтобы присутствовать на торжественном отнесении знамен и штандартов, по окончании какового возвратился во внутренние покои.
В 6 с половиной часов вечера в Николаевском зале в высочайшем присутствии состоялся обед для кавалеров Св. Георгия, как офицерского, так и солдатского; за столом георгиевские кавалеры занимали места не по старшинству чинов или звания, как было принято при дворе, а по степеням ордена, начиная со старших, по правую и левую руку Государя.
В то время кавалеров Георгия I-й степени не было, последний был великий князь Михаил Николаевич, скончавшийся в 1909 г., 2-ую же степень имели только двое: граф Д. А. Милютин и А. Н. Куропаткин.
Обеденный стол был очень красиво убран, вся сервировка, специальная для георгиевского обеда столовая посуда Императорского завода, вся с орденскими знаками Св. Георгия. Меню было разукрашено георгиевскими лентами с изображением разных воинских подвигов.
Для нижних чинов по окончании выхода устроен был обед от высочайшего имени в Народном доме императора Николая II, после которого состоялся спектакль. Обед посетил Государь, вызвав этим среди героев — георгиевских кавалеров, стариков и молодых, чувства неописуемого восторга.
27 ноября в I Департаменте Правительствующего Сената слушалось заключение товарища обер- прокурора Сената по вопросу о предании суду Рейнбота и Короткого. Председательствовал сенатор Шольц, заключение давал сенатор Добровольский. В основание всех суждений легло заключение, представленное обер-прокурором Уголовного кассационного департамента сенатором Н. З. Шульгиным. После небольших прений Сенат постановил предать суду как Рейнбота, так и Короткого.
3 декабря привезли в Москву по Николаевской ж.д. тело бывшего видного государственного деятеля графа Д. М. Сольского для погребения его в Алексеевском монастыре. Глубоко уважая покойного, я поехал на вокзал встретить его тело. Одновременно с телом прибыла и вдова покойного графиня М. А. Сольская, рожденная Мясоедова, и близкие родные: граф Е. Н. Адлерберг, С. А. Воронин и В. И. Исаков. Погребение состоялось на другой день.
Граф Сольский представлял из себя человека превосходного сердца, громадных познаний, был высококультурным и честным государственным деятелем. Он был чужд бюрократических интриг, чиновничьей хитрости и отказа в своих мнениях, в зависимости от случайных настроений. Все, кто только его знал, глубоко его почитали и уважали.
17 декабря исполнилось 100 лет со дня основания Московской практической академии коммерческих наук, попечителем коей я состоял. Еще задолго до этого дня в академии готовились к юбилею, а я несколько раз ездил в Петербург хлопотать о наградах старейшим членам Общества коммерческих знаний, членам попечительного совета, преподавателям и др. Все эти хлопоты были обставлены большим формализмом, то чин не подходил, то не хватало несколько месяцев для междунаградного срока, все это были препятствия, которые надо было преодолеть, все это отнимало много непроизводительного времени.
Ко дню юбилея готовилось и роскошное издание истории академии за 100 лет10, готовилась выставка ученических работ, одним словом, все были заняты, а так как все требовало моего согласия, то я часто ездил в академию и за всеми этими приготовлениями к юбилею невольно сблизился с ней, сблизился со всеми деятелями в ней.
Над составлением истории академии работала комиссия под председательством инспектора А. В. Казакова, разные отделы были поручены отдельным членам комиссии: так, составление общей истории академии и ее значение как образовательного учреждения за 100-летнее ее существование взял на себя сначала преподаватель истории В. И. Пичета, а потом докончил А. В. Казаков. Отдельные части труда распределены были следующим образом: а) летопись храма при академии и очерк преподавания закона Божьего взял на себя протоиерей Диомидов (настоятель храма); б) художественную часть — М. В. Маймистов; в) очерк истории преподавания иностранных языков — Ф. М. Мирчинк; г) постановки воспитательного дела — Я. П. Ремпетер и А. Г. Морген; д) преподавания товароведения и химии — профессор П. П. Петров и А. В. Новицкий; законоведения, коммерческой географии и истории торговли — А. Д. Солодовников, истории — В. И. Пичета, механики — профессор H. E. Жуковский и т. д.; е) экономическую часть истории академии — А. В. Прокофьев, он же взял на себя и очерк преподавания бухгалтерии и коммерческой арифметики. Благодаря такому распределению история вышла очень содержательная, издана она была очень хорошо, наполнена художественно исполненными портретами государей, начиная от Александра I, некоторых особ императорского дома, попечителей, начиная от Валуева и кончая мною, министров финансов и торговли, а также и всевозможный фотографий и видов из жизни академии.
Юбилей такого исключительного учреждения, оригинального по своей конструкции, представлял несомненно исторический интерес.
Академия обязана была своему существованию уроженцу Западной Пруссии К. И. Арнольду, который еще в 1804 г., близко сойдясь с представителями московского купечества того времени и заручившись содействием крупных коммерсантов, особенно Куманина, открыл на Солянке коммерческий пансион. Пансион этот, задавшись целью 'образования юношей, желавших вступить в купеческое звание', и явился зародышем будущей академии. В 1806 г. по. ходатайству Арнольда Александр I даровал пансиону наименование 'Практической коммерческой академии', переименованной в 1835 г. в 'Практическую академию коммерческих наук'.
Молодой пансион привлек крупные пожертвования, купечество стало охотно отдавать туда своих детей для обучения коммерческим наукам. В 1810 г. чрез сенатора П. А. Валуева, который был и главноначальствующим над Оружейной палатой, купечество обратилось к императору Александру I с ходатайством о даровании академии 50 000 руб. на покупку дома и о принятии академии под покровительство Валуева.
Указом Александра I от 17 декабря 1810 г. из частного пансиона академия превратилась в учреждение государственное, с определенными правами и привилегиями, почему этот день и считается днем основания академии.
С первых же дней академия проявила редкую самобытность. Комиссия, в составе представителей купеческого сословия и профессоров университета, в конце 1810 г. постановила 'никогда, не пользоваться никакой постоянной казенной субсидией'. И это постановление свято соблюдалось за все время существования академии.
Тогда же было образовано и Общество любителей коммерческих знаний, с целью оказывать академии материальную поддержку, и долгое время Практическая академия была единственным в России учебным заведением, существовавшим на средства московского общества. Но не сразу она окрепла, вместе с Россией она пережила разруху 1812 г., и во время пожара Москвы дом на Солянке, где помещалась академия, сгорел дотла. В огне погибла и ценная библиотека академии в 4000 томов.
Во время директорства Арнольда питомцами ее были лишь дети купцов и богатых мещан, все науки, за исключением закона Божьего, преподавались на немецком языке. Система же отметок была архаически- курьезная: хороший ответ отмечался Ђ; отличный — ; дурной ответ о; самый дурной /о/. Обращение с учениками тоже соответствовало дореформенному времени, наказывали 'очень чувствительно': били по щекам или же, глядя по удобству, кулаком 'где придется'. Московское купечество, узнав о применении
