Клепикову и Марину. (Это шутка.)
И все-таки, следующий очерк пришлите нам, мы украсим его солженицынской цитатой. Поздравляю.
Теперь — что касается «Зоны». Товарищеский суд, конечно, лучше, чем письмо. Письмо — искусственно и чересчур литературно. Да и растягивать его надо на 12–13 кусков, — слишком условно. А суд — здорово. Даже странно, что Вы (раньше я обращался к вам обоим на вы, а теперь к Вам, Игорь, на Вы) это придумали мимоходом.
«Заповедник» же не окончен, вернее — едва начат, его не надо связывать приемом, там героя, вероятно, зарежут на поляне 6-го июня на глазах у Андронникова и Сулейменова. Или что-нибудь в этом духе.
Игорь, вероятно, 20-го мы с Меттером и Поповским (ну и тип! Вы его мало знаете) будем в Детройте. Очевидно, заглянем в Анн Арбор (без ночлега). Тогда и поговорим, если желаете.
Новости имеются такие. Вайнберг купил «Новую газету», вернее — отдал за мудака-Женю долги. Теперь он будет их набирать, распространять и так далее. Это довольно плохо. Однако не катастрофично. У нас, вероятно, и даже весьма вероятно, будут осенью деньги, тысяч 150. Будем делать ежедневную газету. Еженедельник — клубная затея, «жить с него» нельзя. То есть, можно, но очень бедно. В общем, начнем. Бог даст, как сказал бы Дима Бобышев, о котором готовлюсь рассказать смешные вещи. На одном из банкетов в Калифорнии Бобышев сидел рядом с Н.Н. […] Тот изъяснялся в обычной красочной манере. Дима сказал:
— Ругаясь матом, вы оскверняете Богородицу. Н.Н. рассердился и закричал:
— Ебу тебя вместе с богородицей! На что Дима сдержанно ответил:
— Оскверняя же Богородицу, вы оскверняете Россию. На что Н.Н. еще громче заорал:
— Россию — тем более ебу!
В такой академической обстановке проходила конференция.
Весьма симпатичным, и даже трогательным человеком показался мне Синявский. Я. К. […] — развязен и пошл. Кроме того, довольно заметно украл наушники. Да еще осмелился мне при этом подмигнуть.
Лучше расскажу при встрече…
А теперь желаю произнести сентиментальность. Мне ужасно не хватает в Нью-Йорке людей, которые меня давно знают. Не потому, что здешние не знают, какой я хороший. А потому, что не знают, какой именно. Это очень мучительно — наживать репутацию, не важно — хорошую или плохую, но соответствующую натуре. Недавно один вполне хороший человек сказал (без меня): «Довлатов ждет (он даже сказал — выжидает), когда мы ему предложим хороший процент». Не важно, в какой это было ситуации, при каких обстоятельствах, но я жутко расстроился. И все происходит от неведения. Вот что такое — новая жизнь. Она как раз и тяжела тем, что приходится заново себя насаждать, чтобы нести ответственность только за действительные недостатки, а не за мнимые. Откуда им, действительно, знать, что я не обману и не схитрю в делах?! Что я, может быть, что-то другое сделаю, похуже, но свое. А я к тому же не пью и таким образом, стал уже вполне морально приемлем. И мне обидно.
Поэтому я без вас скучаю. И даже рад, что так получилось с Карлом, скорее переберетесь в Нью-Йорк. Здесь тоже есть очень дешевые типографии, просто Гриша — абсолютный тюфяк.
Обнимаю вас и люблю.
С.Д.
Дорогой Сережа!
Спасибо за готовность помочь. Но списки пока не нужны: мой опыт показывает, что от индивидуумов отдача ничтожная. На ваших же (Нов. Ам.) подписчиков будем действовать прямо через газету. В связи с чем и посылаю рекламный материал (последовательность придумана мною — конечно, Вы можете изменять, добавлять, урезать):
1. Фотография всей команды. (Имена на обороте.)
2. Интервью с И.Ефимовым.
3. Краткая аннотация о Суслове и два его рассказа.
4. Краткая аннотация о Руфи Зерновой и рассказ «Ведьмы».
5. Кр. аннотация о С. Аверинцеве и отрывок из его статьи.
6. Список наших книг, вышедших и выходящих в ближайшее время (пока не следует упоминать Владимова — там возникла заминка).
Мне бы хотелось, чтобы материал пошел в печать в июле — не раньше. А то на весь июль мы уезжаем в Нью-Хемпшир и не сможем быстро откликнуться на поток заказов (шутка).
Рад, что Вам понравился прием с товарищеским судом. Но следующий абзац не совсем ясен: даете Вы в книжку рассказы о заповеднике (пусть в том виде, как сейчас)? Или Вы хотите до конца упиться этой ситуацией: издатель (кажется, впервые в жизни) просит у Вас для книги уже написанные вещи, а Вы упираетесь?
В Нью-Йорк мы перебираться пока не будем, но по вас тоже скучаем и будем рады повидаться.
Всегда ваш Игорь.
Дорогой Игорь!
С первым же Вашим рекламным комплектом случилась накладка. Даже целый комплект накладок.
1. Фотографию не дали, потому что ее изуродовал наш фотостат. (Прилагаю.) Получилось бы черное пятно. Наша полиграфия не впервые бунтует против Вашего облика.
2. К рассказу Суслова приставлено окончание другого рассказа. Виноват кретин Генис. Перед Сусловым мы извинились.
3. Кораблик-эмблему тот же Генис забыл поставить на обеих страницах, чтобы привязать Суслова к интервью и рекламе.
Короче, простите. Что я могу еще сказать? Зернову и Аверинцева я лично буду курировать. Игрушки скоро пойдут. В течение двух недель. Я написал вводку.
Я Вам позвоню, как только пройдет испуг и смущение от нашей халтуры. Жизнь нелегка.
Ваш С. Довлатов.
Дорогие Ефимовы!
Спасибо за книжку [»Как одна плоть»], а также — поздравляю! Полиграфически она ничего себе, только сверху поля обрезаны. Я ее скоро прочту и напишу что-то вроде рецензии. Хотя времени нет абсолютно, главным образом из-за неописуемого бардака в редакции. Из 16 сотрудников я единственный аккуратный человек. Год назад спрашиваю Орлова:
— Леша, если ты ни черта не помнишь, отчего бы тебе не записывать в книжку? А он отвечает:
— Что я, сумасшедший, чтобы записывать?..
Кажется, я это уже рассказывал.
Про Джефферсона [Роман Ефимова о Джефферсоне (неоконченный) был напечатан в газете «Новое русское слово» в 1982 г.], я уверен, хорошо написано. Если говорить цинично (не творчески), то вообще это хорошо русский эмигрант написал об амер. истории. Более того, нам требуется вещь с продолжением. Но общество категорически хочет детектив в расчете на Брайтон. Я же — ненавижу детективы и никакую Агату Кристи никогда не мог прочитать до конца. В качестве компромисса редколлегия соглашается на научную фантастику (которую я еще больше ненавижу). Я не думаю, что смогу убедить сослуживцев — печатать с
