Простите, что называю вещи своими именами. Правда не всегда доставляет радость тем, кто старается ее избежать.
Заговор молчания продолжался больше года. Сейчас он нарушен. Великий немой заговорил.
Правда, он заговорил крикливым, истерическим голосом. С неясными, витиеватыми формулировками:
«…так называемый еженедельник…», «..некий обиженный господин…», «двое с бутылкой…». И так далее.
И все-таки заговор нарушен. Я считаю, что это — победа американской демократии. Авторитарная позиция здесь — нежизнеспособна. Рано или поздно демократические формы торжествуют.
Я надеюсь, разговор будет продолжен. Честный и доброжелательный разговор о наших эмигрантских проблемах.
Мы готовы к этому разговору. Готовы ли к нему Вы, Андрей Седых?
Докажите на практике, что Вы — за объединение трех эмиграции. Засвидетельствуйте это не словами, а делом.
К этому обязывает Ваша репутация.
Самое интересное, что мы действительно Вас уважаем. Перечитываем Ваши рассказы и очерки. Не забываем о том, что именно Вы помогали Бунину в трудной для него ситуации.
Нам досадно, что большой писатель и журналист оказался во власти унижающих его эмоций.
К сожалению, наша жизнь пишется без черновиков. Ее нельзя редактировать, вычеркивая отдельные строки.
Исправить опечатки невозможно.
Неизменно готовый к сотрудничеству, уважающий Вас
P. S. Когда газета уже была сверстана, я раскрыл «НРС» от 2 мая. Среди других материалов обнаружил комплект читательских писем главному редактору. Это были отклики на статью «Кому это нужно». Если не ошибаюсь — пять штук. Четыре — в поддержку А. Седых и одно — в нашу защиту.
Я не поверил собственным глазам. Свершилось нечто беспрецедентное. «НРС» поместило критику в собственный адрес.
О торжестве демократических принципов говорить рановато. Однако первая ласточка взмахнула неокрепшими крыльями. Вот они — результаты честной и свободной конкуренции.
Мы благодарим Андрея Седых за объективность. (В пропорции — один к четырем.) Мы надеемся, что эта тенденция будет развиваться.
Жаль только, что и здесь сказались деловые, коммерческие принципы главного редактора «НРС». Из читательских писем было аккуратно вычеркнуто название злополучного еженедельника. Лишь бы не упоминать «Новый американец»! Лишь бы не давать ему косвенной рекламы!
Вместо «Новый американец» — «Одна еврейская газета».
Вместо «еврей» — «лицо еврейской национальности».
А читатели — пусть голову ломают. Интересы читателя — на втором месте.
Что ж, второе место — это тоже почетно. Это уже неплохо…
Звонят наши друзья из Бруклина:
«Вы действуете неправильно! Вы обращаетесь за помощью к читателям! В Америке это не принято. Здесь любят и уважают победителей. Ценят благородство и силу…»
Мне вспоминаются советские газеты. Их бьющий через край оптимизм. Их утомительное бахвальство. Лживая статистика. Дутые цифры…
«Мы — самые лучшие! Самые богатые! Самые гуманные! Самые передовые!..»
Все знают цену этой болтовне…
Мы начали издавать газету в трудных условиях. С весьма ограниченным начальным капиталом. Без американского делового опыта. В незнакомой — языковой, духовной и политической среде…
Нас считали безумцами, авантюристами. Однако в наших действиях был совершенно трезвый, практический расчет.
На что же мы рассчитывали? На помощь русских читателей. На бескорыстие коллег-журналистов. На собственный профессиональный опыт. На благородное содействие американских друзей…
«Доброжелатели» уверенно пророчили газете неминуемый крах. Андрей Седых давал нам три месяца. Те, что поглупее, ограничивались неделями…
Но мы существуем. Число подписчиков быстро растет. Оно перевалило за две тысячи. Розничная продажа нормализуется. Все меньше получает редакция нареканий от читателей.
Мы приобретаем собственное оборудование. Вводим компьютерные устройства.
Газета продается в четырнадцати странах. Качество ее, по словам читателей, улучшается.
В редакции нет чинов и званий. Журналисты Меттер и Орлов развозят газеты по киоскам. Политический обозреватель Гальперин составляет телепрограммы. Литературные критики Вайль и Генис заняты техническим оформлением. Главный редактор читает корректуру.
Наши дети — частые гости в редакции. Им тоже находится дело. Допустим, Юра Федоров — большой специалист по наклеиванию марок…
Все мы работаем бесплатно. Ограничив до минимума свои личные потребности.
Мы говорим читателю всю правду. Прислушиваемся к его суждениям. Благодарим его за помощь и за критику. За самую нелицеприятную критику.
Даже очень резкое письмо господина Стельмаха меня обрадовало. В нем есть знаменательная строчка:
«…Редактору ТАКОЙ НУЖНОЙ ГАЗЕТЫ это непростительно!..»
Господин Стельмах! Раз вы считаете газету — нужной, мы еще будем друзьями!
КР ЗАВЕРШАЕТСЯ ПРЕДВЫБОРНАЯ КАМПАНИЯ…
Завершается предвыборная кампания. Рейган или Картер? Кто из них станет президентом?
Шансы у обоих равные. И достоинства у каждого — внушительные. Картер — набожен, честен, сострадателен. Рейган — тверд, принципиален, бережлив.
При этом Картер — сентиментален и робок. А Рейган — безрассуден и грубоват.
Картера обвиняют в попустительстве собственному брату.
Рейгана высмеивают за то, что он был голливудским актером.
За кого же голосовать русскому эмигранту? Кого из этих замечательных людей — предпочесть?
Вопрос очень сложный…
В Союзе нам тоже приходилось обсуждать личные качества государственных деятелей:
— Кто изобрел лагеря уничтожения? Ленин или Сталин?
— Повинен ли Хрущев в истреблении миллионов украинских коммунистов? Или гуманно ограничился
