«кеша» — включительно. Стираные бюстгальтеры на пожарную лестницу уже не вывешиваем. Короче — осмотрелись.
И заговорили с невероятным апломбом. Мой друг Григорович снисходительно подметил:
— Знаешь, американцы тоже люди. Сегодня видел одного на Бродвее. Пьянущий, аж лыка не вяжет… Шнурки болтаются… Наш человек!..
Америку мы сдержанно похваливаем. Снабжение, мол, хорошее, дубленки, растворимый кофе…
Хотя имеются, конечно же, отдельные недоработки.
Бензин дорожает. От чернокожих житья не стало. А главное — демократия под угрозой. Совсем ослабла. Того и гляди — пошатнется да рухнет. Что делать? А вот что!
Цены на бензин понизить. Велфейр у пуэрториканцев отобрать. Чернокожих — по лагерям и тюрьмам!.. Что, нету лагерей? Значит, надо это дело в стахановском порядке организовать. Кубу — оккупировать немедленно! По Тегерану водородной бомбой — раз!
Иначе — демократии конец!..
Дорогие мои земляки! Советчики и реформаторы! Энтузиасты и преобразователи!
Ради Бога, успокойтесь! Американской демократии двести лет. И все эти годы американская демократия слабеет. Все эти годы ей предсказывают скорейшую гибель. Все эти годы дорожает жизнь. Все эти годы чернокожие пугают нас до смерти.
А магазины по-прежнему ломятся от жратвы. А миллионы книг по-прежнему распродаются. И по- прежнему звучит гениальная музыка. И тысячи картинных галерей ежедневно распахивают двери. И мчатся потоком роскошные автомобили. И по-прежнему количество беженцев со всего мира — растет.
И жить по-прежнему можно только здесь. И не только жить. Но еще и учить американцев — демократии!
САМЫЙ КОРОТКИЙ РАССКАЗ
Очаровательная блондинка в джинсах «Сэссун», кофточке «Лорд энд Тейлор» и в туфлях от «Сакса» сказала эффектной брюнетке в джинсах «Джордаш», кофточке от «Мейсиса» и туфлях от «Блу-минг- дейла»:
— Ах ты, сука ты позорная!..
НАДЕНУ Я ЧЕРНУЮ ШЛЯПУ…
«В человеке все должно быть прекрасно — и пиджак, и штаны, и рубашка, и галстук!..»
«…Вы — человек культурный. У вас — макинтош!..»
«На Западе люди одеваются, в Москве — рядятся…»
«…А девки на пляже одеты — так просто срам! Не зря люди говорят — быкини. Быкини и есть. Парни за ними, как быки, как быки…»
Лично я одет довольно плохо. А раньше был одет еще хуже. В Союзе я одевался настолько плохо, что меня даже корили за это.
Директор заповедника, в котором я работал экскурсоводом, говорил мне:
— Своими брюками, Довлатов, вы нарушаете праздничную атмосферу здешних мест!..
Редактор партийной газеты, в которой я служил халтурщиком, терпеливо уговаривал меня:
— Купите приличную обувь! У нас, между прочим, бывают иностранцы!..
Инструктор ленинградского обкома КПСС, взглянув на мой джемпер, сказал:
— Вы, как я догадываюсь, беспартийный?..
В общем, плохо я одевался. И меня это не беспокоило.
Дома одежде приписывались четкие социальные функции.
Нечто подобное было в старину. Коллежскому регистратору полагалась, допустим, шинель из военного сукна. Выдвинулся чином повыше — заказывай шинель из драпа. Статскому советнику полагался бобровый воротник. Тайному — из нерпы. И так далее…
Сейчас — такая же история. Удостоился кандидатской степени — покупай дубленку. Или, на худой конец, — тулуп. Ведь кандидат — не дворник. Кандидату без тулупа — нельзя…
Один мой знакомый, литератор Еремин, достал болгарский кожаный пиджак. Другой мой знакомый, литератор Рейн, тотчас же перешел с Ереминым на «вы». (Столь огромно было его уважение к пиджаку…)
На родине импортные вещи являлись знаками социальной полноценности. Раздобыв югославский полиэтиленовый мешочек, женщина надолго избавлялась от тяжелых комплексов. С пачкой жевательной резинки можно было явиться на именины…
Способность доставать заграничные вещи приравнивалась к ясновидению и медиумизму. Бесчисленные Лелики, Марики, Фердинанды Сигизмундовичи пользовались громадным авторитетом. Ведь они могли что-то доставать!
В день рождения Сергея Михалкова его почетным гостем был некий Эдди Захарович. Человек, изготовлявший на дому замшевые кепки…
Одежды было мало. Но значение ее было огромно…
И вот мы на Западе. Проблем не существует. Магазины ломятся от всевозможного тряпья. И цены доступные. Выбирай!
Опять — злополучная свобода выбора.
Раньше надевали, что придется. То, что удавалось раздобыть. Теперь — каждый человек отвечает за свою внешность. Недаром говорил Пастернак:
«Быть некрасивым — некрасиво!..»
Короче, надо ориентироваться в этом чрезмерном, почти бессмысленном изобилии.
Самое простое и разумное — обратить внимание на туземцев. Поучиться у местных жителей.
Вот идет преклонных лет толстяк. Шнурки болтаются. Пуговицы отсутствуют. И заметьте — ни
