Девушка попыталась осмотреться и отыскать второго, но никого рядом с ними не было. Таинственный незнакомец исчез. Но это уже казалось абсолютно неважным. Она ощущала себя в полной безопасности.
Утреннее солнце светило прямо в глаза. Оно заставило проснувшуюся девушку натянуть одеяло на лицо и повернуться в другую сторону. Но при одной попытке сделать движение почувствовались полученные в пожаре, ожоги. Даже ощущение боли вызвали в девушке радость. Как давно она не ощущала ничего! Улыбка озарила её смуглое лицо.
— Ну, на конец-то Вы проснулись! — Анирэ услышала тихий чуть хрипловатый голос. Он ей показался знакомым. Девушка приподнялась на локтях.
Они находились в маленькой, достаточно освещенной через небольшое окно, занавешенное легкой, еле заметной тканью, комнате. В ней из мебели помещались только кровать, на которой лежала Анирэ, крепкий, деревянный стол и простенькое кресло, в котором сидел уже знакомый светловолосый молодой человек. Он очень внимательно и озабочено смотрел на девушку своими большими ясными глазами. Комната была хорошо убранной, но явно не жилой. Наверняка хозяева ее держали для гостей и в обычные дни заходили только протереть пыль.
— Я долго спала?
Парень чуть наклонился, чтобы внимательнее рассмотреть собеседницу.
— Двое суток, — его голос был спокойным и немного уставшим.
— И Вы все время были здесь? — Анирэ искренне была удивлена, что он не ушел сразу.
— Я не мог иначе. Бог послал Вас на моем пути. Я молился за Вашу жизнь Зурре.
Только сейчас девушка заметила, что простая одежда человека не что иное, как ряса, а на шее висит серебряный символ его бога. Ну, надо же было судьбе столкнуть её со служителем бога, которому и она была обещана отцом.
— Как вы себя чувствуете?
— Лучше, чем вы думаете! — усмехнулась она, поправляя упавшую на лицо прядь волос. — Я жива и это главное.
Её ответ явно удовлетворил собеседника. Он улыбнулся, обнажив ровный ряд зубов, на щеках появились симпатичные ямочки. Они придали их владельцу по детски-милое выражение лица, которое сильно контрастировало с серьезным взглядом.
— В таком случае, — он встал, опираясь о ручки кресла, — Я могу Вас оставить и продолжить путь.
Нет! Этого Анирэ не могла допустить. Главным образом из-за того, что не знала причины, по которой до сих пор жива, когда держатель и остальные девушки погибли, а в этом она уверенна на все сто, потому что собственными глазами видела искаженное предсмертной маской лицо Карипа. Что-то подсказывало — все связанно именно с этим человеком, может его молитвами, может с чем-то еще. Или со вторым незнакомцем? Анирэ отчетливо помнила, что рядом с ней было двое. Но сейчас только один. Упускать его нельзя. Да и выяснить надо. Не просто же так все произошло! К тому же дважды умереть и остаться в этом мире удавалось не каждому. Кто она сейчас? Была дочерью охотника, была Суриной Карипа. А теперь? Чего можно ждать?
— Извините, как я могу к Вам обращаться? — вежливо, как когда-то учила Данин, спросила девушка.
— Я — брат Дариз, — представился молодой человек, слегка склонив голову.
— Ан… — Анирэ хотела назваться настоящим именем, но отчего-то передумала и, остановилась на первом слоге, протянула руку собеседнику. — Я очень благодарна Вам, брат Дариз, за все, что Вы для меня сделали. Но мне некуда идти. — Она приложила все усилия для того, чтобы её взгляд выглядел как можно невиннее и честнее.
Дариз немного смутился. Молодой человек явно не ожидал.
— Вы, конечно, можете идти со мной, но и я, в общем-то, ни куда конкретно не направляюсь. Отцы послали меня нести веру в Зурру в народ.
— Это замечательно! — девушка вскочила с кровати и обняла своего нового спутника, тем самым еще больше его смутив.
Он положил руку на ее плечо. Девушке стало так тепло и спокойно, будто она оказалась дома. Но тут же решила, что лучше выбрать иную линию поведения, сделав вид, что самой стало неловко, и отпрянула.
— Извините, — она подняла взгляд на Дариза. Молодой человек нервно теребил рукав, опустив глаза к полу. — Я обещаю вести себя подобающе вашему статусу.
Дариз не поднимая взгляда с пола, повернулся и пошел к двери. Его походка была странно- неуверенной, что заставило задуматься Анирэ: интересно, что не так она сделала, или в чем успела провиниться. Но молодой человек сам ответил на незаданный вопрос, хоть и немного запоздало.
— В этом случае, для начала, Вы бы… — он прокашлялся, — оделись.
Анирэ, опустила глаза и, казалось, все её обнаженное тело покрылось красными пятнами от смущения. Она быстрым и ловким движением подхватила упавшее с кровати на пол покрывало и обернулась в него, закрыв даже волосы. За два года настолько отвыкнуть от тела!
— Простите, — только и смогла пропищать девушка.
Дариз уже успел выйти в коридор и из-за двери голосом, более спокойным, чем пару секунд назад сказал:
— Зурра всех прощает. Одежда около кровати, — и закрыл дверь.
Оставшись одна Анирэ… нет теперь уже просто Ан, опять скинула с себя покрывало. Девушка ни сколько не смущалась наготы. Однако в присутствии человека, который, судя по рясе, не так давно стал монахом, даже она не могла себе позволить подобного. Но предоставленная сама себе уже не сдерживалась. И в таком виде стала разбирать, оставленное для нее. При этом думала совсем не об одежде. Её волновало то, каким образом она сможет ужиться с этим, хоть и симпатичным, но чересчур правильным, вежливым, в общем, абсолютно приторным святошей. Пока получалось не совсем. Но в планы входило еще много времени провести в его кампании. Просто необходимо приспособиться и привыкнуть. Когда-то, не очень давно, притворяться у нее получалось куда лучше. Нежели за время 'заточения' растеряла весь навык. Надо будет над этим поработать.
Ан надела платье, затянула на талии поясок и подошла к небольшому зеркалу, висящему на стене. В первый момент появилось желание обернуться, убедиться, что за спиной нет ни кого, чье отражение, вместо собственного, она видела. Но, присмотревшись, все-таки уловила нотки сходства. Причем сходства и с Анирэ, той, что погибла два года назад в саду отца, под любимой ивой, и Сурины, пару дней назад сгоревшей в доме мэра. Так что получалось нечто среднее. Но совершенно новое.
Девушка внимательно всмотрелась в глаза темно-синего цвета, редкого, но не вызывающего подозрений. Они были живые! Взгляд до конца рассеял все сомнения на счет реальности происходящего. Кожа совершенно обычная. Не та по-крестьянски черная, что была у дочери О'Шассер, и не та бледная, которой обладали все Сурины Карипа. Волосы слегка вьющиеся, светло-каштановые, выглядели вполне благородно, хоть и были слишком коротким (еле доставали до плеч), но абсолютно не выделяли бы из толпы, чему Ан была несказанно рада. Правую щеку девушки украшала не маленьких размеров полоска ожога, которая, несомненно, останется шрамом. Анирэ аккуратно провела кончиками пальцев вдоль нее. Конечно, обида была, но учитывая, что шрам плата за свободу, казавшуюся недостижимой, она была ничтожна.
Анирэ подошла к открытому окну. Девушка внимательно смотрела на представший перед ней вид тихой улицы. Люди, не спеша, шли по своим делам. Все давно, казалось, позабыли о случившемся несколько дней назад пожаре. Одно напоминание: вдали, вверх по улице виднелось то место, где когда-то стоял не в меру для этих мест помпезный дом мэра. Все что на первый взгляд осталось от прежней недостойной жизни.
Анирэ поспешила отойти от окна. Девушке показалось, задержись она хоть на секунду, весь город остановиться понаблюдать, как она плачет.
А слезы уже обжигали щеки.
