Когда остановился — не помню, потому что потерял сознание. С детства не люблю такие развлечения. Только чувствую, что голова кружится, и светло кругом. Ну, думаю — все, конец настал Ваньку — в преисподнюю скатился. Руками вокруг поводил, сел. Стыдно признаться, но глаза открыть боялся. Посидел минут пять — с духом собирался — и открыл глаза. И что вы думаете? Лучше б не открывал — прямо на меня смотрят два кровососа, щупальца растопырены, а глазищи как тлеющие угольки. Я конечно не безгрешен, но не думал, что так близко к аду живу. Посмотрел вокруг: попал я в большую пещеру. А освещалась она огненными шарами, которые под потолком летали. Дальше самое удивительное: подхватили меня эти кровососы под руки и потащили. А вокруг мутантов — полным полно. И все, главное, стоят смирно — не дерутся: и псевдоплоти, и кабаны, и собаки разные, и гиганты, а всем этим командует, сами уже догадались — контролер. Стоит такой — головастый, шапка красная на нем, прям как у Бармена — новогодняя, и прикид такой же. Я уж подумал, что с ума сошел. Кровососы меня к нему подтащили и опустили на землю. Лежу и думаю: вставать или не вставать? Встал, и тут в голове кто-то таким хриплым голосом как заговорит. Здравствуй, мол, сталкер, зачем пришел? Ну, я подумал, что хуже уже не будет и решил с ним диалог мысленный завести:
— Здравствуй, контролерушка, — думаю.
— Так зачем пожаловал, сталкер?
— Да вот — ночь снаружи: спрятаться решил. А что это у вас праздник какой?
— А что мы — хуже людей, что ли? У нас тоже Новый год — свой Новый год. Будешь с нами праздновать?
Раздумался я с контролером. Он хорошим оказался — не все они злые такие, на людей бросаются. И, в общем, говорит он мне:
— Хороший ты человек, Ваня, хороший, — и так он на меня смотрит, как в душу заглядывает. Я уж испугался — вдруг под контроль хочет взять? Но он продолжил слово молвить, — И чувствую, что ты всю жизнь мучаешься со своей фигурой. Так вот тебе подарок новогодний.
И тут меня как закрутило! Чувствую — схватил меня кто-то и держит крепко-крепко. Комбез с меня, твари, начали стягивать, а потом вообще чавканье послышалось. Все, думаю, теперь точно конец Ване пришел. Не помню, сколько это продолжалось, но чувствую, что лежу посреди зала этого с мутантами, весь в холодном поту и тощий, как доска. Поднимаюсь на ноги — вокруг тот же зал, только нету никого — ни контролеров, ни кровососов, ни прочей нечисти. Сверху, через лаз, лучик света пробивается. Я комбез свой нашел, натянул на себя — а он, о чудо! — висит как мешок. Полюбовался я на себя немного и к выходу побрел. Вылез наружу — светло уже кругом, тут только вспомнил, что когда в подземелье катился, автомат выронил. Вернулся обратно — нету лаза. Что за чертовщина, думаю. А у меня опять голос в голове — иди домой, говорит, никто тебя не тронет.
Как до базы добирался — не знаю. Все как будто само собой произошло — бреду себе и бреду, ни одной твари на пути не встретил. Только теперь вот, сами видите — жив, здоров и похудел. Воистину, чудо случилось!
— Да, дела, брат, — протянул Александр, с гордостью поглаживая свою бороду.
— Ну что, за Новогодние чудеса!
Иван Дышленко
Бенгальский огонь
Резко похолодало, и снег прекратился. Куда-то исчезли тяжелые грязные тучи, а в черном небе над лесом показалась яркая, слепящая луна. Воздух был чист и прозрачен. По лесу, между деревьев, тяжело шел человек. Он с трудом переставлял ноги, голова его моталась из стороны в сторону, а ремень короткоствольного автомата то и дело сползал с плеча. Человек машинально поправлял его и двигался вперед, загребая ботинками снег, словно робот, не замечая ничего вокруг. Время от времени он поднимал голову, окидывая мутным взором окружающие его деревья и кусты, и снова ронял ее на грудь, и снова продолжал идти.
Сталкер Виталик по прозвищу Крест возвращался на хутор из своего «новогоднего» похода. Новый год у сталкеров никогда не заканчивался раньше февраля. На хуторе праздновали уже неделю, и останавливаться не собирались. В этот раз жребий бежать за водкой выпал ему. Виталику везло. На пути он не встретил «отморозков», мутанты не проявили особого стремления полакомится его мясом, а аномалии он успешно обнаруживал и обходил. Лишь одно досадное происшествие портило настроение — сломался GPS- приемник «наладонника». Виталика это совершенно не расстроило, он знал лес как свои пять пальцев и к обеду уже рассчитывал быть на хуторе. Но случилось то, что случилось — он заблудился и колесил между деревьев уже десять часов кряду, впадая то в панику, то в апатию, то смеясь, словно ненормальный. Иногда он начинал разговаривать сам с собой, ругая лес, снег, луну и Зону, но под конец затих, понимая, что в ярости теряет остатки сил. Теперь он только упрямо шел вперед, почти не глядя, не надеясь на удачу, зная, что если упадет, то уже не поднимется. Дрожали ноги, на глаза опускалась черная мгла. Виталик остановился, автомат опять сполз с плеча. Сталкер помотал головой, поправил автомат, сбросил капюшон с головы. Свежий, морозный воздух взбодрил его. Он посмотрел вокруг и увидел следы ног на снегу. Радостный клич вырвался из его горла. Кто-то, быть может, всего лишь полчаса назад проходил здесь. И пусть ему даже не догнать этого человека, но цепочка следов выведет его из леса. Радость Виталика была не долгой. Пройдя пятьдесят метров, он понял, что идет по собственным следам. Это было уже выше его сил. Простонав что-то неразборчивое, сталкер упал на снег и потерял сознание.
Он очнулся от писка «наладонника», протер лицо снегом, набил им рот и проглотил талую воду. Перевернувшись на спину, Виталик достал из набедренного кармана КПК и прочел сообщение:
Сталкер обессилено уронил руку, сжимавшую «наладонник». Полночь. Да, ведь сегодня ночь с шестого на седьмое! Рождество! Умереть, замерзнуть в лесу и не отметить праздник? Этого Виталик себе позволить не мог. Да, и как он мог забыть про водку? Быть может это единственное, что сейчас ему могло помочь. Собрав все силы он перевернулся на бок и попытался снять рюкзак. Но окоченевшие члены слушались с трудом, и просунуть руку под лямку получилось только с третьей попытки. Наконец, растратив остатки сил, сталкеру удалось снять с себя рюкзак. Ломая ногти он расстегнул задубевшие на морозе ремешки, откинул клапан и достал бутылку водки. Водка была качественная и, казалось, немного загустела на морозе, но ледяных осколков не было. Зубами скрутив крышку, Виталик приложился к горлышку и сделал большой глоток. Горло непроизвольно сжалось, принимая холодную жидкость. Он поперхнулся и закашлялся, делая себе еще хуже, но алкоголь уже просочился в желудок, нагрелся, и теперь от центра живота стало растекаться благодатное тепло. «Христос сегодня родился, а я сегодня умру.» — подумал
