ошибся в предчувствии, когда, затворив за собой калитку, увидел геральдический цветок чертополоха, смоляную вагонку за ним и блики света, как на креповых лентах.
- Хотел бы я знать, зачем ему понадобилось так выкрасить дом! - не удержался он от невольного восклицания. И, словно устыдившись, что будет услышан, взглянул на часы и поспешил выбраться на тропку. Его погружение в омут снов и вещих ощущений длилось чуть более получаса, и он подивился тому, как стремительно летит время.
- Ну что, товарищи, - спросил с наигранной бодростью, присоединившись к остальным. - Заглянем внутрь?
- Давно пора, - попенял ему следователь Гуров. - Дело к вечеру идет, а у нас еще непочатый край.
- Так уж и непочатый, - лукаво прищурился Люсин. - Не скажите, Борис Платонович, кое-что я все-таки углядел.
- Хотелось бы знать, что именно. - Следователь вновь не удержался от шпильки. - Просто так, для порядка, знаете ли...
- В свое время скажу, - пообещал Люсин. - Пусть пока вас это не смущает. Лучше пройдем в дом.
- С Солдатенковой говорить не будете? - Вялым жестом Борис Платонович указал на старую домработницу, так и не изменившую своей безучастно-задумчивой позы.
- Со Степановной? А зачем? Она уже все рассказала на данном этапе. Нет, мы лучше сами поглядим, что да как.
- Сами так сами, - с неожиданной покорностью согласился следователь.
- Дверь ломать будете? - спросила Степановна, когда гости собрались в сенях. - У кабинете?
- Ни в коем разе, бабушка, - весело пообещал Люсин. Тщательно вытерев ноги о резиновый коврик, он поманил Аглаю Степановну. - Покажите нам дом. Хозяин любил запираться? - спросил вскользь, пропустив вперед понятых.
- Любил не любил, а когда и закрывался, - с некоторым замедлением объяснила Степановна, останавливаясь перед запертой дверью, фанерованной дубом.
- Поточнее, Степановна, когда именно? - Люсин задумчиво очертил пальцем древесный узор.
- Когда, значит, надо ему было.
- И все же? - с величайшим терпением продолжал расспрашивать Владимир Константинович, внимательно исследуя дверной косяк. - Замок вроде бы тут? - Он выжидательно обернулся к эксперту.
Крелин, проведя снизу вверх металлоискателем, согласно кивнул.
- Не хотелось бы портить!
- А сможешь?
- Попробую, - не слишком уверенно пообещал эксперт, отыскивая взглядом розетку. - Найдется куда включить? - размотав шнур дрели, обратился он к Аглае Степановне.
- Давай уключу. - Волоча стоптанные шлепанцы, она потащилась в соседнюю комнату.
Тонкое сверло мягко вошло в доску. В коридоре повеяло легким душком древесной пыли.
- Вот и все, - сказал Крелин, энергично продувая отверстие.
Присев перед раскрытым чемоданчиком, он выбрал подходящий крючок. Затем осторожно просунул его внутрь, небрежно повертел туда-сюда, и дверь с натужным вздохом отворилась. Сделав несколько снимков, он, словно бы крадучись, переступил через порог.
- Входите, товарищи, - пригласил Люсин.
Он хотел было объяснить понятым смысл предстоящей работы, но осекся на полуслове и замолчал. При первом взгляде на комнату тошнотно зашевелилось знакомое ощущение пережитого сна.
Кабинет доктора химических наук Георгия Мартыновича Солитова напоминал лабораторию и одновременно старинную аптеку - вроде той, что была восстановлена в Таллинне. Рабочий стол находился у самого окна. Заваленный книжными грудами, папками и ворохом фотографий, скорее всего разбросанных взрывом, он находился на одном уровне с широким подоконником, где тоже валялись обрушенные стопки книг. Переплеты, усеянные осколками и вдобавок забрызганные какой-то маслянистой жидкостью, покрывал солидный слой пыли.
- Мы возьмем это для анализа, - сказал Люсин, невольно любуясь экономными, отточенными движениями Крелина, методично отбиравшего вещественные доказательства.
- Оно понятно, - уважительно закивал Караулкин, сосед.
- Георгий Мартынович, надо думать, опыты какие-то ставил, безучастно уронил Люсин, скользнув взглядом по капитальной печи и обрушенным полкам с химической посудой. Почти все, как тогда, в том деле с красным алмазом: уединенная домашняя лаборатория, древние книги, экзотические растения. Судьба определенно возвращала его на круги своя. Разумеется, с некоторыми вариациями. Запертая дверь, бесследно пропавший хозяин - все повторялось, мешаясь с тягостными осадками оборванных телефонным вызовом сновидений.
На фотографиях, которые разбирал Крелин в надежде найти отпечатки пальцев, были запечатлены аллегорические рисунки и тексты, переснятые с неведомых манускриптов, написанных главным образом по-латыни. Для Люсина, изучавшего этот язык врачей и юристов в университете и к тому же почти в совершенстве владеющего французским, не составило особого труда догадаться, что Солитов интересовался древней лекарственной рецептурой. Об этом свидетельствовали и многочисленные выписки из травников, лечебников и всякого рода алхимических сочинений.
Сортируя уже просмотренные Крелиным фотокопии, Владимир Константинович собрал 'Салернский кодекс здоровья' Арнольда из Виллановы и 'Ботаники первоисточные основания', изданную в Санкт- Петербурге Максимовичем-Амбодиком.
- Лекарства варил, - вздохнул Люсин, рассматривая на просвет пузырьки из темного стекла, снабженные латинскими этикетками. Судя по почерку и тщательно пронумерованным листам фотокопий, Солитов отличался скрупулезностью, граничащей с педантизмом. - Перегонял, экстрагировал...
- К нему тут многие обращались - вздохнул Караулкин. - Мою Марью Никитичну он, почитай, с того света возвернул. Да... Травку ей прописал от камней в почках.
- Ну и как? - заинтересованно спросил следователь.
- Как рукой сняло. И месяца не прошло. А ведь мучилась-то, мучилась...
- Что он, у себя в институте не мог заниматься? - ни к кому персонально не обращаясь, но как бы с затаенной обидой сказал Гуров. Зачем же на дому, кустарно!
- Мы еще ничего не знаем о том, что он мог, а чего не мог делать на кафедре, - хмуро ответил Люсин, выдержав долгую паузу. - Дайте срок: будем знать.
- Кое-что уже сейчас вырисовывается, - подал реплику Крелин, извлекая из-под бумажного вороха недопитый стакан чаю. - Судя по грибку, действительно прошло несколько дней. - Он показал следователю разросшиеся пятна бледно-голубой плесени.
- Более определенно сказать не можете?
- Не могу, Борис Платонович, - досадливо отмахнулся Крелин. - А вот отпечатки, кажется, есть! - Привычным движением он наложил прозрачную липкую ленту. - У тебя тоже что-нибудь нашлось, Володя? - спросил не оборачиваясь.
- Как не найтись? - понимающе усмехнулся Люсин, беря двумя пальцами очередную склянку. - Вырисовывается понемногу картинка.
- Выходит, он врачеванием увлекался, - отвечая на какие-то свои мысли, заключил следователь. - Знахарством?
- Знахарством? - Люсин прислушался к звучанию слова.
- Иначе зачем все эти банки с травами, какими-то корешками и прочей корой?
- Едва ли такой термин подходит к дипломированному фармацевту.
- Фармацевту? Вы точно знаете? - спросил Гуров.
- Навел кое-какие справки, прежде чем выехать, - кивнул Люсин. Солитов закончил фармацевтический факультет, кандидатскую степень получил без защиты в Военно-медицинской академии, докторскую - за работу по теории бесконечно разбавленных растворов.
- Бесконечно разбавленных? Такие действительно есть? - не отставал Гуров.
- Очевидно, если дают соответствующие дипломы.
- Вода, которую мы с вами пьем ежедневно, не что иное, как бесконечно разбавленный раствор, -
