немного. Темная вода дышала знобкой осенней сыростью. Косые волны от винтов лениво качали желтые листья, загоняя их вместе с окурками и прочим плавучим сором под дощатый настил. Легчайшая дымка висела над городом, смягчая сверкание окон, воспламененных вечерней зарей. В глянцевых переливах дрожали искаженные отражения домов. Пустынная набережная, перемигивание светофоров, холодный сумрак одетых гранитом опор.
- Покатаемся на пароходике? - неожиданно для самого себя предложил Владимир Константинович, страдая от неловкости и беспричинной тоски.
- Вы странный человек. - Подняв воротник, Наталья Андриановна зябко передернула плечиками. - Какой пронизывающий ветер!
- Дрожь вселенского одиночества, - грустно усмехнулся Люсин. - Так назвал осень один мой очень хороший друг. Она особенно остро переживается в городе, где природа зажата прямолинейностью камня.
- Он поэт, ваш друг?
- Что-то в этом роде. Да и какое это имеет значение? Главное, что он прав. Даже небо не свободно от города. - Люсин кивнул на белые клубы, застывшие над высокими трубами ТЭЦ. - Одурманенное дымом, оно безъязыко корчится в паутине проводов... Я еще помню, когда по Бородинскому мосту ходили трамваи. Кажется, тридцать первый и сорок второй. А тридцатый делал круг возле Киевского, высекая искры и требовательно звеня. Мы с ребятами вскакивали на ходу и мчались, стоя на подножках, навстречу обманчивым осенним ветрам.
- Обманчивым?
- Они всегда обещают несбыточное... Я и сам не помню, в какую шальную минуту перескочил с трамвая на борт рыболовецкого траулера.
- Так вот отчего вас вдруг потянуло совершить эту прогулку!
- Ну как, рискнем? - Не дожидаясь ответа, Люсин просунул деньги в окошко кассы. - До конца и обратно, пожалуйста.
- Вам в какую сторону? - спросила кассирша.
- Безразлично. Дайте, куда подальше.
В полном одиночестве они прошли через турникет. На верхней палубе цепенела старуха с лохматым псом, а несколько поодаль самозабвенно обнималась парочка.
- Здесь слишком ветрено. - Наталья Андриановна капризно наморщила носик. - А внизу душно и пахнет бензином.
- Соляркой, - непроизвольно поправил Люсин.
- Тем хуже. Не переношу угара.
- Если память мне не изменяет, на корме должно быть укромное местечко. И воздух свежий, и от ветра защищено. Все сто двенадцать удовольствий. - Сойдя на две ступеньки, он подал ей руку. - Почему вы решили, что я странный человек, Наталья Андриановна?
- Не знаю. - Она медленно покачала головой, покорно спускаясь по узкому трапу. - Согласитесь, что все сегодня немного странно. И вообще мы явно не о том говорим. Ведь вам нужно о чем-то спросить меня? Верно?
- Еще не знаю, - ушел от прямого ответа Люсин, сильно подозревая, что выглядит в ее глазах чуть ли не идиотом.
- Если у вас действительно есть ко мне дело, мы могли бы увидеться в более подходящей обстановке. - Наталья Андриановна без особого удовольствия опустилась на влажную скамью.
- Например? Я бы скорее утопился, чем рискнул пригласить вас в уголовный розыск.
- Кафедра вас уже не устраивает?
- Не хочу лишний раз мелькать перед вашими сослуживцами. Да и комплекс вины, если быть до конца честным, мешает. Ведь дальше этой проклятой сберкассы мы не продвинулись ни на шаг... Погонят меня к чертовой бабушке - и будут правы.
- Ой-ой-ой, какой ужас! Вне милиции вы, конечно, своей жизни не представляете? - заметила она подчеркнуто иронично. - Суровый ветер романтики дует в ваше лицо. Вы прирожденный сыщик - и все такое...
- Зачем вы так, Наталья Андриановна? - Люсин почувствовал себя задетым. - Я ведь вам, как на духу, признался...
- Как на духу? - Она словно прислушалась к тайному значению слова. Но я никудышный исповедник, Владимир Константинович. Я жестока и рациональна до мозга костей... Поэтому говорите поскорее, в чем суть.
- А если ни в чем? Если я осмелился побеспокоить вас просто так? Это что, преступление?
- Вы серьезно? - Наташа взглянула на него с веселым удивлением.
- Поверьте, что мне не до шуток, - мрачно потупился Люсин. Усталый, издерганный неудачами, он позволил себе поддаться минутному настроению и не знал теперь, как выбраться из опасной зоны, куда его столь неожиданно занесло. - Я не виноват, что подвернулась эта посудина.
- Разве я вас в чем-нибудь обвиняю? - Откровенно потешаясь, она словно бы поощряла Люсина на дальнейшие излияния.
- В самом деле, куда мне было вас повести? - Уловив перемену в ее настроении, он немного приободрился и обрел спасительный юмор. - В киношку? Для этого я слишком стар. В театр? Но где взять приличные билеты, если я не располагаю ни временем, ни знакомствами? Что же остается, милая моя Наталья Андриановна? Ресторан? - В притворном ужасе он закрыл лицо. Об этом даже подумать страшно, ведь вы можете как-то не так понять...
- Отвечу откровенностью на откровенность. - Удивительно похорошев, Наталья Андриановна едва отдышалась от беззвучного смеха. - Я обожаю кино и могу спокойно прожить без театра. Не помню, когда и была там в последний раз. Поэтому предлагаю сойти в ближайшем порту и поискать чего-нибудь поинтереснее. - Расстегнув плащ, она вытащила свою электронную висюльку. Что же касается ресторана, то, как говорят англичане, why no? Не вижу криминала. Но это так, на будущее, потому что сегодня у меня нет настроения.
- Вы изумительны, Наталья Андриановна! - восхищенно признал Люсин. И если вы позволите мне звать вас просто по имени, то я поверю, что чудесное слово 'будущее' имеет ко мне хоть какое-то отношение.
- Охотно. - Она кивнула с видом королевы, приветившей мимоходом пажа. - А теперь выкладывайте, что у вас на уме, - потребовала совершенно будничным тоном.
- Ей-богу, никакой задней мысли.
- Так не бывает в наше время.
- Но поверьте...
- Верю.
- Но вы даже не знаете...
- Знаю! - Она определенно не желала слышать никаких оправданий. - И умею ценить искренность порывов и откровенность чувств. Однако не станете же вы утверждать, что вызвали меня на свидание исключительно в галантных целях?
- Не стану, - вынужденно откликнулся Люсин, отворачивая лицо.
- Да воздастся вам за чистосердечие!
- Но мне действительно очень хотелось увидеть вас, - признался он с непонятной обидой. - И это самое главное...
- Понимаю, - ободряюще кивнула она. - Теперь давайте второстепенное.
- Прямо допрос какой-то! - пожаловался Люсин. - Что за несносная аналитика?.. Если вы так уж добиваетесь правды, то, признаюсь, предлог для встречи у меня заготовлен. На всякий случай.
- Вот и прекрасно.
- Но я хочу, чтобы вы знали: это всего лишь предлог. Я бы не рискнул потревожить вас из-за подобной мелочи... Вам не очень холодно, Наташа?
- Нет, ничего. - Она выжидательно нахмурилась. - Не люблю околичностей.
- Что такое Абраксакс, Наталья Андриановна? - спросил Люсин, словно позабыв о дарованной ему
