посмотрела на девушку, чувствуя, что необходимы пояснения:
– Мы разбили кувшин перед приездом сюда. Собирались купить другой.
Бет не слушала Эмму. Она смотрела вслед Корби.
– Душа-парень! – произнесла она восторженно.
Кусая губы, Эмма сказала торжественно:
– Прекрасный.
– Дьявол, тем не менее душа, – сказала Бет.
– Это неудивительно, – произнесла Эмма.
В двенадцать часов павильоны закрывались. Бет тоже вышла из своей кабинки, опустила деревянные щиты и заперла их.
Эмма уже начала придумывать, куда же ей пойти теперь, когда Корби вернулся назад с пустыми руками.
– Вы не выиграли кувшин? – спросила она.
– Я уложил их в автомобиль.
– Их?
– Один выигрыш ведет к другому. – Он пожал плечами.
Она заморгала и покачала головой:
– Мне не понять.
– Да, вам – нет, – сказал он.
Она подразумевала не это. Он знал, о чем она подумала. Он обнял ее за талию, так что она могла только улыбаться, и они двинулись вместе с Бет и бог знает кем еще.
– К Соверен на ужин, – объяснил Корби.
Все фургоны стояли за площадью, занимаемой ярмаркой. Огни ярмарки и огни киосков на площади теперь были погашены. Весь ярмарочный народ расходился. Эмма шла между Корби и Бет.
От фургона Соверен распространялся аппетитный запах. Это был большой фургон, гостиная много больше обычных гостиных в домах. Все было готово для встречи гостей: длинный стол на козлах в центре, стулья вокруг.
Эмму усадили на почетное место. Соверен уже мыла посуду в кухоньке, а немного похожая на птицу женщина по имени Мэг быстро расставляла дымящиеся горшочки с мясом на стол.
Некоторые из гостей, те, кого Эмма встречала сегодня вечером, были приглашены на ужин, большинство же других заглянуло просто на огонек. Причиной празднования явно стало появление Корби. Здесь были колоритные фигуры. Некоторые походили на злодеев. Но Эмма нашла их очень забавными и интересными.
В какой-то момент Хамстер подошел к ней, чтобы объяснить хриплым шепотом:
– Вы не думайте, что я сказал о Бет. Между ними ничего не было. Такого. Она влюбилась по уши, но ничего такого.
Бет сидела, смотря на Корби остекленевшими глазами, и Эмма произнесла мягко:
– Бедная Бет. – Бет была не единственной девушкой, влюбленной безответно.
В час ночи Корби и его друзья все еще вспоминали старые времена, и Эмма, ущипнув Корби за рукав, спросила:
– Могу я позвонить отцу отсюда? Я не хочу мешать, но он будет волноваться, если мы вернемся очень поздно.
– Я звонил ему, – сказал Корби, – но уже действительно поздно. Нам, пожалуй, пора.
Она почувствовала себя виноватой – веселье было в самом разгаре, – но Корби встал, и все стали с ним прощаться. Возгласы послышались отовсюду. Толпой дошли до автостоянки – их провожали все.
Давно она не получала такого удовольствия.
На заднем сиденье лежало что-то странной формы, и Эмма пригляделась. Вдруг воскликнула:
– Мешок! Боже, я думала, это труп. Что в нем?
– Кувшины, – сказал Корби.
– Что? Сколько?
– Я не считал.
– Вы купили их? – Мешок был приличного размера.
– Надеюсь, вы не думаете, что я украл их. Клянусь старыми временами, я купил по нескольку в каждом ларьке.
Машин почти не было. Автомобиль ехал гладко. Эмма наклонилась, чтобы залезть в мешок, и выудила верхний кувшин. Это был пивной кувшин, грубо раскрашенная посудина из толстой глины. На нем был нарисован отталкивающе тучный джентльмен в бриджах и треуголке.
– Боже! – воскликнула Эмма.
– У него там есть друг, – сказал Корби.
– Я не верю этому. У него не может быть друзей.
– Приятельница, – настаивал Корби. Левой рукой он открыл бардачок и вручил ей фонарик. – Посмотрите.
Она нашла ее почти сразу, еще более жирную леди, и установила их рядом на заднем сиденье.
– Это очаровательно, – сказала она. Он, должно быть, покупал каждый кувшин, который ему встречался. Она осветила фонариком кувшин, который держала теперь. – Здесь есть экземпляр отвратительного цвета.
– Неужто? – Это прозвучало так, как будто он не верит ей.
Но вдруг она наткнулась на коричневый блестящий кувшин, который мог придать любому молоку богатый сливочный оттенок, и сказала не шутя:
– О, мне нравится. Могу я взять этот?
– Выбирайте, дорогая Эмма.
– Что вы собираетесь делать с остальными? Продадите на толкучке или оставите их для рождественских подарков? – спросила она.
– Рождество начнется немного раньше в этом году, – объявил Корби, когда они стали проезжать дома.
Он остановил автомобиль, вышел, открыл заднюю дверцу и взял мешок с заднего сиденья, вложив туда пару кувшинов с толстяками. Затем он пошел вдоль домов, ставя около каждого крыльца один кувшин. Утром жителей улицы порадует маленький сюрприз.
Эмма сидела, опустив ветровое стекло, упершись в него подбородком, и смотрела на Корби. Корби взял розового медведя Тэдди и также положил его у порога. Тогда она выскочила из автомобиля и подбежала, чтобы вернуть Тэдди.
– Вы не можете оставить его на темном крыльце. Кувшины – ладно, но не его.
– Страшная ошибка, – покорно согласился Корби.
Хорошо было вернуться в теплую машину. Эмма посадила медвежонка к себе на колени. Она подарит его какому-нибудь ребенку, возможно племяннице Крисси.
Она хорошо провела день. С Корби было интересно. Только вот теперь было трудно представить, что этот человек написал те картины с мельницы.
«Все еще пишете картины?» – спросила его Бет. Он делал иллюстрации к журналу, в то время как работал на ярмарке. «Писал ли он картины?» – спрашивала сама себя Эмма. Хамстер, экс-заключенный, знает, что отец Корби – судья Арнольд Кемпсон и что Корби – его точная копия. «Сколько в нем людей? – недоумевала Эмма. – И который – настоящий?»
– Как насчет Бет? – спросила она.
– Что – насчет Бет?
– Мне сказали, что она сохнет по вас.
– На ярмарке мало кто будет сохнуть от любви, если нет надежды на взаимность.
Он не мог знать этого, он предполагал, но предполагал правдоподобно. Внезапно она поняла, что сильно утомлена и не может больше бороться с усталостью.
– Поспите полчасика, – посоветовал Керби.
Она была достаточно утомлена, чтобы заснуть, но возразила:
