своя. А так, она постоянно подпитывала его, распространяла всякие сплетни, и результат был на лицо. Конечно, ей было неприятно, что я об этом рассказал, значит, все было не настолько деликатно проделано, ее раскусили, и триумфа не получилось.
Миша прожил у нее недели три, после чего уехал в Лондон. Он бы еще остался, но к Ане из Москвы должна была приехать семья, муж и сын. Самой Лене Аня призналась, что Миша такой классный любовник, типа как жаль, что ему придется уехать. Вот и все что ей было от него надо, вот для этого карусель и была закручена, приезжавшая семья немного внесла новые директивы, и им пришлось расстаться.
Как и многие другие, когда Миша все-таки спокойно уехал я был лично этому рад. Хотя вскоре события показали, что расслабляться на этом месте уже было просто невозможно.
На поле я работал на капусте, Трейси периодически кидала меня то с поля, то на ящики, сортировать кульки. Последний вариант был намного проще, здесь была крыша над головой, не дул ветер, было не так мокро. Хотя англичанки, работавшие на упаковке, и тут любили поиграть. Они сильно увеличивали темп и получалось, что вокруг меня образовывалась целая куча кульков. Не думаю, что это делалось назло мне, просто они так веселились, время на поле текло слишком медленно от однотонной работы. У нас, у парней, она была чуть живее, а женщины получалось, стояли вокруг круга и паковали капусту. Поэтому, таким образом, они себя пытались развлекать.
Первое время я старался за ними успеть, но вскоре убедился, один, если тебя целенаправленно грузят, ты не успеваешь. Да, у нас были моменты, когда я держался почти час. Решил: ну давайте сразимся! Но получалось, что даже если я успевал на ходу паковать ящики, относить их и тащить пустые, все равно где-то шла запарка и я не успевал за ними. Так было всего пару раз, они сами были в мыле, и сильно им это тоже не нравилось.
К тому же, не редко ко мне на помощь приходила Дженни. Она становилась на упаковку ящиков, а тогда игра теряла смысл, вдвоем мы всегда выигрывали в этом негласно заведенном споре.
А так, в целом работали мы нормально, я наблюдал за англичанами во время перерыва, причем заметил такую вещь, если первое время я вообще не понимал, что они говорили, то потом, спустя месяц, уже улавливал процентов 40 разговора. Конечно, мне не хватало словарного запаса. Люди, которые говорят, что знать язык не обязательно, мол, попадешь в их среду, все выучишь, либо гении, либо глупцы, которые сами так не пробовали. Я, по крайней мере, не мог изучить язык, находясь в Англии. Согласен, я поднял свой уровень, если брать то время когда я только приехал, причем процентов на 30, да, я стал говорить и понимать лучше, но это не вариант все равно. Надо было учить язык в Украине, а здесь его просто шлифовать.
Один раз я работал на ящиках, и мы в очередной раз играли с англичанками игру под названием кто первый. Я схватил ящик с упакованной капустой и отнес его в прицеп. Быстрым шагом я прыгнул обратно к столу, упаковал очередную порцию кульков и, когда я с прицепа прыгал в комбайн, я напоролся на один из крюков висевших на перекладине. Крючок попал мне в глаз, и в первую секунду мне показалось, что глазу все.
Боль была довольно сильная.
Поставив ящик, я присел, и пока меня не видели, сосредоточился над своим болевшим глазом. Я попытался приподнять веко, боль стала сильнее, но я что-то увидел этим глазом.
Это меня немного успокоило и я начал работать дальше, только держа прикрытым свой глаз. Конечно, в другой ситуации стоило бы сказать об этом Трейси, остановить комбайн, посмотреть на рану. Но у меня первой мыслью было, а где взять деньги на лечение? Только потом я узнал о том, что медицина у них бесплатная, да, здесь есть система страхования, но в целом все бесплатно.
Крючки я скинул с перекладины, чтобы такого больше не было. Странно, как он вообще мог оказаться в центре, обычно они всегда висели с краю и не сильно двигались, а тут он оказался именно передо мной.
Вскоре мы стали на перерыв и я, выйдя на улицу, попытался осмотреть свой глаз в каком-нибудь светоотражающем предмете. Найдя такой на прицепе, я посмотрел на свой глаз. Видно было очень плохо, но я заметил, что веко повреждено.
Доработал я до еще одного перерыва и был рад, когда мы поехали домой. Уже там я внимательно осмотрел свой глаз перед зеркалом, когда его промыл водой.
В везение я не сильно верил, его ты создаешь сам, своими мыслями и делами, а от опасностей тебя могут уберечь. Так вот, думаю, и в этот раз уберегли, за что я им благодарен. Крючок только чудом не зацепил оболочку, веко было поранено в миллиметре от глаза. Чуть больше уклон головы, или крючок чуть ближе, и я бы вот так глазом и напоролся на него сходу. Что было бы в этом случае, я не знаю, я не медик, как минимум бы лишился глаза…
На поле только Дженни заметила что-то и спросила:
— Алекс, ты в порядке?
— Да, — ответил я, — все нормально.
Глаз болел, но я им видел.
На следующий день боль утихла, на месте осталась небольшая ранка. Зато теперь я так уже не прыгал, а крючки, если я работал на ящиках, снимал.
Вскоре нам на помощь дали еще одного человека из нашего агентства, это был Коля из Украины. Он был из группы Сани Пригоро, причем хороший его знакомый, вроде они даже росли вместе.
Коля не успевал за нами резать капусту, поэтому я старался ему помогать.
— Как вы так быстро работаете? — удивлялся Коля на перерыве.
— Я раньше тоже был как ты, — отвечал ему я, — только мне некому было помогать, они убирали свой участок, а на мой не лезли. Тебе сейчас легче.
Коле эта работа на поле не нравилась. Хотя Трейси часто ставила его на ящики, там работа была легче. Коля паковал быстро, но в гонки не играл, ему было плевать, вы там хоть весь стол закидывайте капустой. Хотите, что бы кульки валялись на полу, нет проблем, я в ваши игры играть не буду. Он не торопясь, складывал ящики, тащил пустые и также сортировал новые. Коля оказался мудрее, он не стал доказывать им, что он может их победить, он просто отказался от борьбы. Игра в таком случае теряла всякий смысл и привлекательность.
Но Коля с нами пробыл не долго, всего пару недель, потом он сказал, что хотел бы поменять работу, я сообщил об этом Дэну и тот удовлетворил его просьбу.
Коля при этом часто спрашивал меня:
— Я не понимаю, как ты можешь работать на этом поле?! Ты ведь, стоит тебе только попросить, уже завтра будешь на мясной фабрике. Где зарплата намного больше, а условия труда лучше, чище.
— Я обещал фермеру, что до нового года буду работать здесь, — отвечал я ему.
Коля смотрел на меня как на недоразвитого, но, спустя несколько дней, возвращался к этой теме. Наконец, в один из дней он мне сказал:
— Ты не так прост, как пытаешься казаться, иначе не думаю, что тебя приблизил бы к себе Дэн, что- то значит есть во всем этом, иначе бы ты здесь не работал. Про фермера мне не говори, это байка для слабоумных, я к ним не отношусь. Здесь есть что-то другое, почему ты не работаешь на мясной фабрике, только ты мне не говоришь.
В последний день работы Коли, к нам на ферму прислали Дениса белоруса.
Когда мы с Колей вернулись с поля, то стали на сортировку капусты. Денис под конец нашей работы попросил поставить группу ДДТ.
Включили кассету, на всю фабрику разлились звуки необычной для английского слуха музыки. Денис договорился всего о парочке песен, но уже после первой англичане бы с удовольствием вернулись к своему радио.
Они недоуменно поглядывали на нас и, спрашивали: вам это нравится?! А потом, когда мы кивали, думали, когда же это закончится?
Последним исполнением была «Родина», Денис ради этой песни и включил ДДТ, как мне позже рассказала Яна.
Я не знал, что Денис уже через пару дней едет домой.
Вечером он приехал к Сане и спустился ко мне, предложив сыграть в шахматы. В момент игры как-то тема коснулась власти, и Денис сказал:
