– С головой не все в порядке. И у тебя, кстати, тоже, – поддразнил он Эрику. – Но в твоем случае это вызывает противоположный эффект и делает тебя сверх меры романтичной. Не подумай, что я жалуюсь. – В порыве раскаяния Джек прижался губами к шее Эрики. – Не сердись на меня, милая. Это прекрасно, что ты так заботишься о бедной Саре. Ведь именно поэтому тебя так занимает эта контора по заключению браков при помощи переписки, верно?
– Конечно, ты же знаешь, что я собой представляю. Романтичная сверх меры, видите ли, – проворчала Эрика.
Джек рассмеялся и похлопал ее по плечу.
– Ладно, беги и не теряй больше времени на свои романтические фантазии. Все это обречено с самого начала.
Эрика подавила желание спросить, имеет ли он в виду любовные дела Сары или их собственные, и сделала несколько шагов к двери, потом обернулась и с огорчением увидела, что Джек снова усаживается за свой рабочий стол. Ее неотступно преследовали его слова, сказанные утром: «Я твой нареченный. И больше уже не должен ухаживать за тобой». Возможно ли, что он именно так и думал? Что таков ее удел до конца дней? Чувствовать пренебрежение и терпеть насмешки, если она попробует внести в их жизнь хоть какой-то элемент романтичности? Нет, такая судьба для нее неприемлема.
И она не может принять подобное отношение к судьбе Сары. Не говоря уже о его высокомерии, Джек совершенно не прав, полагая, что гувернантка не в состоянии найти счастье в объятиях подходящего для нее мужчины. Джек воспринимает Сару, да и ее самое как нечто раз и навсегда определенное, не думая ни об их потребностях, ни об их желаниях, ни об их достоинстве. Пришло время преподать ему урок – ради него самого, и Эрика знала, как она это сделает.
– А ну повтори, что ты сказал! Повтори мне прямо в глаза! – Дэниел Маккалем еще крепче стиснул горло своего злосчастного противника и прижал его к стене пивной. – Да поживей, пока я не потерял терпения.
– Я не имел в виду ничего плохого! – взвыла перепуганная жертва. – Я говорил не о вас, Маккалем.
– Ты сказал: все ирландцы.
– Но вы же американец.
– Вот как? – Маккалем угрожающе сузил глаза. – Так ты говорил о моих двоюродных братьях? О моих священных предках?
– Нет, нет… вы задушите меня…
– Неплохая мысль, – заверил его Маккалем. – А теперь повтори мне это.
– Я беру свои слова назад. – Матрос попытался вывернуться и тотчас сморщился от боли. – Вы сломали мне плечо, когда швырнули через всю комнату.
– Это плечо? – спросил Маккалем, сильно ткнув кулаком в якобы поврежденный орган. – Мне кажется, оно в полном порядке. Ну, говори, тварь! Я теряю терпение. Ты хочешь, чтобы все мы подохли с голоду…
– Нет! Это была ужасная трагедия.
– Которую устроила ваша сука королева, верно?
– Да, да, именно так оно и было.
– Так скажи это. Скажи об этой кровожадной суке. Ну?
Несчастный кивнул – насколько позволяла ему железная хватка на горле.
– Королева – кровожадная сука.
– Ладно. – Дэниел отпустил бедолагу и с угрюмым удовлетворением наблюдал, как тот мешком сползает на пол. – Ты этого не забудешь, а?
– Не забуду, сэр.
– Хорошо. – Капитан повернулся, взял из рук своего первого помощника кружку крепкого пенистого эля и, сделав долгий, жадный глоток, продолжал: – Ты оказался прав, Шон. Все, что мне было нужно, – это сбить спесь с какого-нибудь паршивого англичанина. Как ты об этом догадался?
Шон Линч посмеивался, пока они шли к своему столику.
– Я считал, что тебе нужна баба, – заговорил он, – но в прошедшую ночь ты обзавелся двумя сразу, а настроение у тебя все равно потом весь день оставалось поганым. Тогда я сообразил, что дело тут в другом.
Дэниел кивнул, сраженный простотой этой логики. Две девушки сделали все от них зависящее, чтобы удовлетворить его, но после их ухода он почувствовал, что нуждается в чем-то большем. Даже эта драка, окончившаяся его полной победой, не принесла ему желаемого удовлетворения. Вполне достаточно, чтобы человек ощутил, что его лучшие дни уже позади. Даже если он еще не отпраздновал своего тридцатого дня рождения.
– Ты заметил, Шон, как трудно по-настоящему воодушевиться в наше время?
– А ты просто выйди на пристань и посмотри прямо перед собой, – довольно сухо посоветовал Шон. – Чего еще желать мужчине?
Дэниел невесело засмеялся, понимая, что если и вправду выйдет на улицу, то увидит «Ночную звезду», свою быстроходную шхуну, терпеливо ожидающую при лунном свете его возвращения. А в сотнях миль отсюда его трое детей тоже ждут. Чего же еще хотеть и чего требовать от жизни мужчине? Команда у него надежная, в особенности Шон, а он, Дэниел, хозяин своей судьбы в такой мере, о которой многие мужчины даже представления не имеют.
Капитан понимал, что пора отплывать домой, однако он знал, что и такой вариант его не удовлетворит. Было время, когда он, подплывая к Кресент-Бей, издали высматривал свою длинную, низкую асиенду из белого камня, уже один вид которой успокаивал самую сильную тревогу в его сердце. Разумеется, в те дни его терпеливо дожидалась Лили. Теперь его ждала мать Лили, но Абигайль Линдстром наделена была
