расплывчато-нереальными, а собственные движения напоминали прогулку по палубе во время жестокого шторма.
— Кэрил, что произошло?..
Ему показалось, что она не услышала его вопроса.
— Я оказалась снова отрезанной от своих компонентов. Мы куда-то движемся?
Питер, морщась, всматривался в экран, пытаясь понять, что происходит. На мониторе застыло изображение балкона, на котором он недавно познакомился с оригиналом Кэрил.
— «Арахна», что сейчас с нами происходит?
— Мы атакованы, — последовал ответ. — Противником было предпринято уже несколько попыток разрушить систему безопасности нашего корабля.
— Речь идет о попытках на физическом уровне?..
Питер с трудом представлял себе, каким именно оружием может воспользоваться Винкула, пытаясь захватить «Арахну».
— Нет, хотя и были использованы некоторые физические методы. Основной мишенью их атаки стали системы корабля.
Винкула решила атаковать корабль? Зачем им это понадобилось?
Питер вновь посмотрел на Кэрил, к которой уже вернулись силы. Однако, судя по всему, приступ ярости у нее еще не прошел. Самого Питера продолжало качать, и он с большим трудом попытался сосредоточиться.
— Объясни мне, что происходит, а главное — почему? Сейчас же, Кэрил!
— Ты разве не понял?
— Допустим, что не совсем. Я жду твоих комментариев. — Видя, что она колеблется, Питер добавил: — Мы еще под ударом, «Арахна»?
— Да.
— Тогда надо выйти в безопасную зону — куда-нибудь подальше, где противник не сможет нас обнаружить, особенно в спешке.
— Этот пункт назначения вас устроит? — невозмутимо поинтересовался электронный мозг корабля.
На экране появилась карта Солнечной системы, на которой корабельные системы замаркировали предполагаемый маршрут их очередного путешествия: выше плоскости эклиптики и на приличном расстоянии от Системы и других конструкций Винкулы.
— Подойдет, — буркнул Питер.
Как и всегда, ощущения полета у него не возникло, а когда прорезатель прибыл к месту назначения, на экране появилось изображение далекой и яркой звезды.
Кэрил рассматривала экран без особого интереса; ее лицо периодически подергивалось отголосками приступа ярости. Эландер вышагивал по кокпиту, полный мрачных предчувствий.
Зачем понадобилось атаковать прорезатель? Этот вопрос он задавал себе снова и снова. Действия Винкулы выглядели совершенно иррациональными. И почему до сих пор нет ответа с «Тип-лера»? Что происходит сейчас на Эпсилоне Водолея?..
— Ты сказала, что они тебя использовали. А не пытались ли они вломиться сюда, в кабину прорезателя?
— Конечно.
Кэрил, не отрываясь, смотрела на экран.
— Чтобы стащить магнитные диски с данными? В ее взгляде мелькнуло презрение.
— В этом нет никакой надобности. Ты бы сам отдал им все. В любом случае.
— Тогда помоги мне еще раз, Кэрил. Пожалуйста. Мне просто необходимо разобраться в этом. — Эландер остановился и со сдержанным стоном опустился в кресло. — Ведь ты уже помогла мне, не так ли? Предупредила, чтобы я не покидал «Арахну»…
Выражение лица Кэрил несколько смягчилось.
— Возможно, я совершила ошибку. Они узнали об этом сразу же, и тем самым я спровоцировала их.
Питер кивнул. Ему не хотелось даже думать о том, что могло бы с ним случиться, если бы Винкуле удалось выманить его наружу из корабельного кокпита. Интересно, спас бы его в таком случае Халат Бессмертия? Маловероятно…
— Так почему они атаковали нас? — снова спросил Питер.
— Чтобы завладеть твоим кораблем.
— Зачем?
— Они начали паниковать, потеряли контроль над ситуацией. — Гнев наконец покинул Кэрил, а в ее глазах постепенно появился новый свет. — Если у Винкулы не получилось скрыть всю информацию о твоем появлении здесь, она захотела, по крайней мере, получить… в свое полное распоряжение самого Питера Эландера.
— Как это? — не понял он.
— Ведь только ты один имеешь возможность контакта с «подарками», Питер.
Эландер смотрел на Хацис, не отрываясь: она снова буквально читала его мысли. Он ведь ни разу не сказал ей о том, что «подарки» сами выбрали посредником его, Питера Эландера. Он намеренно собирался сообщить Кэрил об этом только в момент передачи магнитных дисков.
— Очень странно. Откуда тебе это известно, Кэрил?
— Мы выгрузили все содержимое твоей памяти уже в первый день твоего пребывания здесь. — Голос Хацис прозвучал совершенно бесстрастно, словно она сообщила нечто само собой разумеющееся. — Как только ты покинул свой прорезатель. У нас есть тот кусок информации об «Арахне» и других дарах, который находился в твоей черепной коробке.
Питер почувствовал, что краснеет.
Конечно, он подозревал нечто в этом роде, но все же не до такой степени… Абсолютная беспардонность, возведенная в ранг нормы, поразила и озадачила его.
— Тогда зачем вы тратили свое и мое время на ненужные объяснения?
— Нам показалось, что оставить тебя в неведении будет лучшим выходом для всех. Мой центральный компонент решил, что общение с тобой в любом случае полезно, не говоря уже о завоевании твоего доверия. Сам понимаешь, к тому, что находилось в записи на борту прорезателя, у нас не было прямого доступа. Правда, мы не планировали специальных мер, чтобы быстрее заполучить диски. Для нас это пара пустяков.
— Что ты имеешь в виду?
— Если бы мы не поторопились с атакой, а повели себя осторожнее, то нашли бы способ сделать из тебя марионетку, разговаривающую с «подарками» фактически от нашего имени… Может быть, нам удалось бы поводить за нос и их тоже…
Питер смотрел на нее, не переставая удивляться ее спокойной наглости.
— А мне показалось, что в этой так называемой Винкуле все свободны в своем выборе.
— Так и есть.
— Тогда как понимать твои слова? Пленить меня, сделать марионеткой, захватить корабль…
— Ты — особый случай, Питер. — Она подняла руки, словно защищаясь от обвинений в лицемерии. — Я же не сказала, что согласна с их точкой зрения, Питер. И кроме того…
Она вдруг замолчала, очевидно, подбирая слова.
— Что еще?
— Ты не обладаешь теми же правами, что и члены Винкулы. Ведь ты… ты не являешься человеком в строгом смысле слова.
— Это почему же?
— Ты — энграмма, и притом частично неработоспособная, если уж на то пошло.
Питер отвернулся, не в силах больше смотреть ей в глаза.
Он с трудом представлял себе масштабы той лжи, которая была заготовлена специально для таких, как он. Конечно, при подобном положении вещей всякие речи по поводу необходимости соблюдения его
