– Правда, нравится?
– Вперед смотри, – скупо улыбнулся Петр. – Физиономию еще расшибешь. Слуги не признают, выгонят на улицу к чертовой матери.
– Ха! Ха! Ха! – Лицо у смеющегося Мамонтова было удивленным. Он не ожидал, что сумеет смеяться после всего, что ему довелось пережить.
С этим веселым хохотом маленькая процессия вошла в громадный холл, где было так много зеркал, что одновременно крутиться перед ними смог бы целый кордебалет в полном составе. Но вместо танцовщиц Петр заметил здесь отражения двух мужских фигур и, легко обнаружив их подлинное местонахождение, запустил в их сторону витиеватую рокочущую очередь. Одного охранника вынесло наружу вместе с половиной красочного витража, а второго пули продырявили так же легко, как и плюшевое кресло, за которым он прятался.
Выведя Мамонтова в центр холла, где уже прогуливался холодный сквозняк, Петр велел ему остановиться и вздохнул:
– Ну вот, добрались. Теперь тебе опять покричать придется, не возражаешь?
– Я? – Мамонтов прижал руки к груди. Он не только кричать согласился бы, он и оперную арию закатил бы не хуже Паваротти, будь на то воля синеглазого парня с пулеметом. – Что кричать?
– Ну, для начала деньги пусть несут, которые ты обещал, это раз, – сказал Петр. – Во-вторых, пожрать чего-нибудь, сухим пайком. Ну, и лопату.
– Э… Лопату?
– Угу. – Петр поплевал на левую руку и принялся стирать с нее пороховой налет. – Мы с тобой вдвоем за город сейчас поедем, ты и я. Ты за рулем, я сзади. Засиделся я в разных темницах вонючих. Воздухом свежим хочу подышать.
– А лопата зачем? – Этот вопрос беспокоил Мамонтова больше всего, да так беспокоил, что все лицо его вдруг начало расплываться по воротнику, как перебродившее дрожжевое тесто.
– Узнаешь, – твердо пообещал Петр. – Очень скоро узнаешь.
Когда он вновь взглянул на Мамонтова, глаза его были уже не небесно-синими, а едва- едва голубыми, почти серыми и очень пасмурными. Словно все, что до сих пор стояло перед ними, лишало их живости и красок.
Я выдумал всю эту историю после того, как наткнулся за городом на странную пару. Молодой высокий парень со светлыми волосами и его невероятно толстый спутник средних лет, одетый так импозантно, что лопата в его руках смотрелась дико, как, например, посох странствующего дервиша.
Это произошло на тринадцатом километре почти пустынного шоссе, ведущего из города в аэропорт. Не так давно на этом месте произошла перестрелка, в ходе которой погибли два человека, а потом тут было обнаружено еще два трупа, и я, прочитав об этом в криминальной хронике, прикатил сюда на своем стареньком «Форде», чтобы побродить по округе, набираясь свежих впечатлений для очередной книги.
Забрел я достаточно далеко, так ничего и не выходил, а когда повернул обратно и дошел до глубокой балки, обнаружил на противоположном склоне эту самую парочку, привлекшую мое внимание. Если бы толстяк оказался боссом, а парень – его телохранителем, я скорее всего не стал бы прятаться за кустом, а просто пошел бы своей дорогой от греха подальше. Но в том-то и дело, что роли у этих двоих были как раз противоположными: молодой распоряжался, а толстый подчинялся. Я перестал удивляться, когда заметил в руке парня пистолет, абсолютно не похожий на водяной.
Толстяк, как уже было сказано, орудовал лопатой, копая чуть выше кромки камышей яму, жутковато черневшую посреди жухлой травы. При каждом движении у него тряслись щеки, и, несмотря на промозглую сырость вокруг, они блестели от пота.
Присмотревшись, я решил, что это не пот, а слезы, а еще через минуту во мне возникла уверенность в том, что толстяк одновременно потеет и плачет. И тогда я догадался, что парень заставляет его рыть собственную могилу.
Что я мог сделать в этой ситуации? Запустить в вооруженного парня своей только что изданной книжицей «Конь в пальто»? Загорланить: «Караул, убивают!»? Попытаться испепелить убийцу взглядом?
Может быть, я и воспользовался бы одним из доступных мне вариантов, а может быть, и нет. Не знаю. Во всяком случае, из кустов я еще некоторое время не высовывался, а потом необходимость в моем вмешательстве и вовсе пропала.
– На какую глубину копать? – плаксиво спросил толстяк. Он задыхался так сильно, что разговаривал буквально по слогам.
Парень заглянул в яму, одобрительно сказал:
– Достаточно. Теперь неси дубок и сажай.
Мне показалось, что я ослышался. Стоял поздний октябрь, кажется, 17-е число, какие, к черту, дубки можно сажать в эту пору? Толстяк тоже опешил:
– Дубок? Сажать?
– А для чего мы, по-твоему, саженцы в «Зеленстрое» покупали? Венички из них вязать, чтобы в баньке париться?
– Но зачем? – продолжал недоумевать толстяк, с трудом перегнувшийся через брюхо к маленьким зеленым деревцам, разложенным на газете, которую я заметил только теперь.
Один саженец он взял в руку на манер опахала, а второй остался лежать у его ног.
– А затем, что каждый мужчина должен построить дом, посадить дерево и вырастить сына, вот зачем, – сказал парень с сердитыми нотками в голосе. – Так меня батя учил. Это тебе не химера какая- то.
Толстяк, одновременно со мной понявший, что убивать его пока никто не собирается, позволил себе покапризничать:
– У меня уже есть дом! Лучший в городе!
– Ты не сам его строил, – возразил светловолосый парень с пистолетом.
– А ты свой дом построил? – язвительно пропыхтел толстяк, забрасывая корни деревца рыхлой землей.
– Представь себе, да! С батей. И деревьев мы с ним насадили – целый сад…
– И сын есть? – не поверил пузатый землекоп, когда перевел дыхание.
– Будет. Как разыщу Эльку, так сразу и будет.
Он сказал это так убежденно, что я ему сразу поверил: и девушку он свою найдет, и ребеночка ей сделает, не откладывая дела в долгий ящик. Такой уж у него был тон, и выражение лица соответственное.
– А я тут при чем? – пропыхтел толстяк, принявшись за вторую яму. Копал он уже довольно споро, хотя и свистел легкими на всю округу.
– Будешь приезжать сюда, смотреть на свои дубки и думать, – жестко сказал парень.
– О чем думать?
– О том, как жить дальше. Чтобы если и без пользы другим, то и без вреда.
Толстяк воткнул лопату в землю, распрямился и раздраженно заявил:
– Никаких дубков тут не вырастет. Осень.
– Не веришь? – усмехнулся парень.
– Не верю!
– Ну и зря. Ты вот мне про химеру рассказывал, а я еще тогда подумал, что не бывает мечт… тьфу ты, мечтаний несбыточных. Нет никаких химер. Надо только захотеть сильно, вот все и получится. Верить надо уметь. Тогда, как загадаешь, так и будет…
