Наследники Земли

простое любопытство.

Юэй немного подумал и затем, глядя на нее с выражением сочувствия, произнес:

— В единицах измерений, принятых Кэрил/Хацис, я родился примерно 400/86 лет назад.

Тор полагала себя готовой воспринять что-то вроде этого, однако, услышав реальные цифры, поразилась им, уязвленная до глубины души. Она разговаривала с существом, прожившим в десять раз дольше, чем она сама — более старым, чем сама программа освоения космоса, появившимся на свет до рождения большинства земных государств и самого языка, на котором они разговаривали.

— И ты помнишь столь давние времена?

— Есть воспоминания о том времени — мои/не мои собственные, — ответил он, несомненно, испытывая проблемы в передаче смысла того, что намеревался сказать.

— Я был не совсем я/скорее другой. События/память происходили с кем-то еще. Они не представляютт мне/нам интереса — кроме как источник мудрости/опыта ощущений.

— Хочешь сказать, что не испытываешь эмоциональной связи с собственными воспоминаниями?

— Это не то, что я сказал — имелось в виду иное. Моя память содержит записи эмоций.

— Тогда как ты можешь оставаться изолированным от них? Разве не грустишь, вспоминая нечто грустное? Или остаешься холодным, вспоминая моменты счастья?

— Испытываешь ли ты грусть — ту, что испытывает существо, рассказавшее тебе о своих печальных воспоминаниях?

— Такую же точно? Конечно, нет. Но я…

— Потому что переживание личное чувство/не событие. Ты за рамками/не связана. У нас именно такая ситуация. Мы не связаны. Наши прошлые личности ушли/ миновали.

Тор кивнула, хотя по-прежнему недоумевала, как уловить смысл в извивах того, о чем только что рассуждал Юэй.

— А раз вы связаны лишь таким путем, как можете проживать жизнь — день за днем? Что, если, скажем, ты проснешься утром и не почувствуешь себя новым существом, а твое прошлое «Я» уже отчалило? Что, если твое старое «Я» вообще не захочет уйти?

— Зачем же мне противиться изменению? А ты — возражаешь ли против роста новых клеток кожи, защищающей твое тело? Можешь ли ты взять и остановить выпадение или рост волос?

При этом воспоминании Тор улыбнулась в темноте. Было бы тяжело объяснить Юэю, что хотя люди уже совершенно переменились — на клеточном и психологическом уровнях строения, — они по-прежнему видят в себе те же личности, что и раньше.

Она так и сказала Юэю:

— Мы считаем себя теми же, что и всегда, несмотря на свидетельства изменений, происшедших в клеточном строении и психике. Вы различаете свои версии, не совпадающие с ранее существовавшими, несмотря на факт наследования того же самого тела и того же самого имени.

Она обратилась к Юэю снова, уже сквозь окружающую темноту:

— Ты продолжаешь носить то же имя, не так ли?

— Твое допущение некорректно, Тор/Хацис. Мое настоящее имя — Юэй/Эллил. До того моим именем было Эшир/Юэй. Еще раньше — меня звали Баах/Эшир. Однажды все изменится снова.

Это было уже нечто понятное.

— Станешь Эллил/Что-то-другое? Неплохо задумано. Имеет смысл. Извини, что сразу не подумала.

— Не стоит извиняться, Тор/Хацис. Это недопонимание только что устранено.

Устранено ли?— спросила она сама себя в темной глубине сна. Требовалось все осознать, и, хотя она уже думала на эту тему, не смогла ощутить приближения к миражу. Что бы ни случилось с ней, это не могло ждать. Теперь она не в состоянии откладывать на потом, до появления следующей своей версии, как сделал бы Юэй. На миг ее охватила зависть.

Его восприятие собственной жизни не могло не раздражать. Неразрывность самоидентификации так органично свойственна человеческой натуре, что простое общение с теми, кто отвергает такую шкалу ценностей, несет особый риск — это опасность стойкого недопонимания и анархии. Будущие последствия сегодняшних действий приобретали совершенно новый вид, если за ними стояла уже иная личность, а не твоя собственная. Тор совершенно не могла понять это, однако желала знать, на какое преступление способна в случае, когда не должна будет сполна расплатиться за содеянное.

Тор — в смысле потенциальной способности к терпению — совершенно не походила на другие копии Хацис. Однако она не разделяла родственных чувств. Сама Тор не являлась ни клоном, ни сестрой, ни ребенком своего оригинала, то есть связывающие ее и Кэрил Хацис узы виделись довольно сомнительными. Возможно, думала Тор, этим связям суждено проявиться сильней при иных обстоятельствах.

Ее понимание становилось все более полным, и это приносило с собой боль и страх. Но, кроме того, и определенное чувство свободы. Возможность провести в черной пустоте, наедине с собственным «Я», многие часы вовсе не казалась олицетворением комфорта.

Непомерный груз прошлого давил на подсознание, лишая способности к действию. Занять себя чем- либо — это единственная возможность выйти из ситуации, избегая противопоставления с ее тяжестью. Что, однако, невозможно — если согласиться с тем, что она спит. В ней все еще звучало эхо ружейных выстрелов…

Кроме того, если что-то пойдет не так, потребуется проснуться и решить проблему самой. Она лидер, а вся их команда — зона ее ответственности. Нельзя просто спать, когда миссия проваливается в тартарары.

Тор проснулась с таким чувством, будто ее череп вскрыт наподобие арбуза, и верх головы просто срезан. Веки едва подчинялись, а попытки сесть оказались тщетными. Самым же неправдоподобным представлялся факт, что, зная о своем пробуждении — а болевые ощущения не давали в этом усомниться — и зная о том, что глаза открыты, Тор все еще не могла видеть вообще ничего.

— Эй! — Слабый вскрик донесся слева, с того места, где оставался Эландер. — Что происходит? И где освещение?

— Попробуй инфракрасное, — ответил Эландер, не скрывая дрожи в голосе. — Мать вашу, что за…

Он услышал возню там, где была Тор. Ее фигура, до того лежавшая, пошевелилась и села. Мгновение Тор оставалась, словно решая, продолжать ли эти движения. Ее рука, обхватившая голову, подсказала — головной болью страдал не только он один.

— Извини, — последовали слова Тор, — я что-то не соображаю.

У Питера хватило совести не делать ее еще более несчастной, чем она уже была.

— Очнулись только мы с тобой. Но все остальные живы.

Он окинул взглядом лежащих товарищей — они лежали вповалку там, где упали, живыми пятнами тепла выделяясь на фоне холодного тела корабля.

— Понятно, что это произошло с нами из-за скачка, — продолжил Эландер. — Неясно, что за способ перемещения использовал куттер, но, похоже, нам он совершенно не подходит.

— А может, нас зацепило выстрелом из их оружия? — усомнилась вдруг Тор.

— И мы остались в живых? — Он наклонил голову, очень медленно и осторожно. — А какой смысл просто отправить нас в нокаут?

— Что из сделанного ими когда-либо имело смысл? — пробормотала Тор. — А что скажет «Эледон»?

— «Эледон» молчит, — мрачно отозвался Эландер. — Его процессор не отвечает на запросы.

— Ой, чтоб тебя!… — вяло выругалась она.

Добавить было нечего. Пока лучший из вариантов — промолчать. Если компьютер «Эледона» не «нокаутирован», как его пассажиры, а по-настоящему мертв, тогда его экипаж окажется в действительно