По высочайшему повелению Хана троица была обречена торчать у ляховского подъезда до утра, чтобы коммерсант не вздумал «спрыгнуть» до того, как побудет курочкой-рябой, которой суждено снести золотое яичко. На просьбу финансировать экспедицию Хан разразился бурной слюноотделительной тирадой. Если убрать из нее побочные эмоции и помехи в виде междометий и матов, то суть речи сводилась примерно к следующему: например, шишку – как мишка лапу. Нет в казне денег! Появятся они завтра, после того, как Ляхов будет взят за известное место и сопровожден за наличкой. А чтобы он со своим мягким местом не исчез раньше времени, его нужно хорошенько попасти. Не щелкать клювами, не прохожих телок глазами трахать, а следить за окнами ляховской квартиры. Ежели Оля трижды мигнет светом – это значит тревога, все должны ломиться наверх. В противном случае не понтоваться, коммерсанту визитами особо не докучать. Один из экипажа пусть трется в подъезде, приглядывает за дверью. Саму дверь – на ключ до утра. Все. Есть вопросы?
Вопросов у выездной тройки не возникло. Поскольку монолог Хана без купюр длился никак не меньше десяти минут, все стало действительно предельно ясно. Колобку даже запало в голову звучное словечко, примененное Ханом по отношению к ключам. Конф… Конфронтация? Конденсация?
Лично проводив Ляхова с подсадной уткой наверх, он запустил их в квартиру, строго поинтересовавшись у домашнего арестанта насчет запасных ключей, и, завладев двумя связками, произнес безапелляционно:
– Ключики комплексуются. В целях конспирации.
Удовлетворенный эффектом, произведенным на умного коммерсанта, колобок скатился вниз, к своим. Здесь они с Лекарем несколько раз бросили жребий, по результатам которого дежурить в подъезде выпадало или обоим или вообще никому. Затеяв нудное препирательство, Лекарь и колобок услышали от командира веское:
– Хорош! Из квартиры он никуда не денется, не скалолаз. Наведаемся к нему попозже, а пока сидим и по очереди за окнами зырим. Я первый.
С этими словами Бур откинулся на изголовник сиденья и предоставил подчиненным забавляться потрепанной колодой, а Ляхову – затраханной Ханом девахой. Колобок очень сомневался, что Бур хотя бы изредка поглядывал наверх, пока сидел с закрытыми глазами, но оказалось, он ошибался.
– Уже трахнула Оля нашего Ляхова, – проинформировал Бур коллектив. – Теперь он в ванной, наверное, а она по комнатам шныряет. Мата Хари недоделанная…
Колобок не поверил, что Бур с такого расстояния мог разглядеть чью-то мятую харю, да еще сквозь гардины, но спорить поленился. Он был поглощен ревизией содержимого «бардачка», рассчитывая найти там занятие для своего пытливого ума, и его старания вскоре увенчались успехом.
– Гля! – воскликнул он пылко. – Я таких гондонов еще не видал! «Пин… пин-аппл», – с трудом прочитал колобок надпись на ярком пакетике с голой очаровательницей, разбросавшей ноги на лягушачий манер. – Написано «пин-аппл», а нарисован ананас. Это как, на вкус, что ли?
– Не, это про форму, – авторитетно заявил Лекарь. – Натягиваешь, и конец у тебя становится как ананас.
Колобок засомневался:
– Гонишь? Кому ж такой конец запихнешь? Даже в ротяру – и то…
– А ты потренируйся, – радостно порекомендовал Лекарь. – На палец и в задницу!
– Смотри, как бы не в твою, – посуровел колобок. – Ты однажды допросишься.
Начался скучный диспут, и Бур, не желая вдаваться в его подробности, наугад включил радио, отозвавшееся нежнейшим девичьим хором:
– Радио «Лю-ю-юкс»…
Следом отчего-то запыхавшийся мужской баритон предложил всем, кто его слышит, не сидеть надутыми сычами, а срочно двигать в ночной клуб «Сан-Франциско», где музыка, веселье и все чуть ли не даром.
Бур, догадавшись, что подобные провокационные предложения способны деморализовать его маленькое воинство, выключил радио, но зерно анархии было посеяно.
– Смотаемся? – предложил Лекарь.
– Башли завелись, что ли? – хмыкнул Бур.
– Это дело наживное…
Лекарь заерзал, подчиняясь злой внутренней энергии, которой требовался выход. Лишенный пива и жратвы, он должен был выместить раздражение на человечестве, не обеспечившем его суточным прожиточным минимумом в размере пятидесяти баксов. Срочно хотелось порвать кому-нибудь пасть. Лекарь пошарил глазами по темной округе и высмотрел подходящий вариант:
– О! Прямо по курсу метется клиент в черном лапсердаке. Настучим по голове, будем со спонсором. А то муторно что-то…
– Сиди! – процедил Бур. – Приключений на задницу захотел? А если кто в мусоровку звякнет? И вообще, с такими лучше не связывайся, мой тебе совет.
– А что, разве здоровый? – искренне удивился Лекарь, провожая взглядом мужскую фигуру, вошедшую в опекаемый подъезд. – Обычный мужик…
– Не прохавал ты ситуевину. Походку видел? Как руки в карманах держит, заценил? Не простой мужичок и при оружии. Так что не рыпайся, Лекарь, а то самого лечить придется…
Лекарь спорить не стал, а вместо этого пересчитал оставшиеся в пачке сигареты и угрюмо пожаловался:
– До утра курева не хватит. Уши опухнут. Дай ключи, Бур. Проведаю Ляхова, раскручу на пиво и сигареты.
– Ага, – сказал Бур, глядя прямо перед собой. – И Олю заодно на палку раскрутишь. Уймись, говорю. Сам схожу, когда надо будет.
Колобок его поддержал:
– Ничего, потерпим. Зато завтра шампанским упьюсь в дымину! Пару телок возьму в койку и до рассвета с них не слезу, бля буду!
– Будешь! – подтвердил Лекарь.
– Что ты сказал? – встрепенулся колобок.
– Будешь, говорю… как главный евнух гарема, типа.
– Это да, – успокоился насторожившийся колобок. – Гарем я по видаку помню, я б такой тоже хотел. А евнух, он кто?
– Тамошний бугор, который всю дорогу пасет телок. Ему султаны своих жен доверяют.
– Во! Пусть бы мне кто доверил, – осклабился колобок мечтательно. – Я б их всех подряд перетрахал.
– Ну да, – согласился Лекарь. – Носом. Потому что остальное евнухам отрезают.
Колобок посидел минуту молча, обдумывая такую перспективу, а потом часто задышал и полез через спинку сиденья драться. Бур одной рукой перехватил его за шкирку, другой, растопырив громадную пятерню, оттолкнул возникшее сзади лицо Лекаря. Погасив конфликт, невесело сказал:
– Прям как дети малые! Телки, шампанское… Завтра будем водку жрать да жизнь свою проклинать. Собачью.
– Это почему? – не поверили парни.
– По кочану! Мочить Ляхова нам поручат, я знаю. Мы его по городу катаем, нам его и за город везти…
– Не-а, – не очень уверенно возразил колобок. – Пацаны говорили, Хан ему сто штук пообещал за кредит. И нас предупреждал: с уважением, мол, не борзейте…
– Дурак ты, – беззлобно сказал Бур. – Но это ничего, ты ж молодой у нас. Лекарь – тот в семье уже давно, соображать должен. Мочить будем коммерсанта, а не с удачей поздравлять. Знаете, как это?
– Конкретно нет, – признался Лекарь, но беззаботно добавил: – Лично мне – как два пальца…
– Если человека замочить – в кайф, то конечно, – согласился Бур.
Он сидел прямо, смотря в темноту, на рассказчика за все это время ни разу даже не обернулся. Будто не было его вовсе. Лекарю стало обидно:
– Что-то я тебя не пойму, – протянул он. – Ты же сам говорил, что в Питере трех человек завалил!
Бур, резко повернувшись назад, посмотрел Лекарю в глаза и невесело усмехнулся:
