судьбу в зеленом кристалле; топаз усмирял морские бури, и так до бесконечности. Надо ли удивляться, что царю камней алмазу приписывались все мыслимые и немыслимые совершенства? Особенно такому - необыкновенно редкостного цвета?
Б е р е з о в с к и й. Разрешите маленькую справку? Легенда о 'Красном Льве' живет и поныне. Мне хочется процитировать небольшой отрывок из книги известного физика-атомника и писателя Бержье 'Промышленный шпионаж'. В русском переводе она была издана в семьдесят втором году издательством 'Международные отношения'. Вот что говорится на сорок пятой странице: 'Может быть, следовало бы придать больше значения рассуждениям алхимиков о так называемых вторичных металлах. Так, например, некоторые из них стремились превратить в золото не обычное олово, а 'олово с зеленым свечением'. Если предположить, что олово с зеленым свечением - это таллий, который похож на олово и в огне светится зеленым светом, то, может быть, мы будем иметь объяснение этого секрета. Дело в том, что достаточно таллию потерять альфа-частицу, чтобы превратиться в золото. И, вероятно, философский камень - это катализатор, который может, между прочим, вызвать это явление. Большего пока об этом сказать невозможно. И в наши дни шпионы интересуются некоторыми алхимиками, которые и поныне здравствуют. Мне известны крупные компании, которые безуспешно пытались подвергнуть анализу старательно выкраденные образцы, которые предлагались как философский камень, то есть ядерный катализатор, позволяющий производить превращения (трансмутации). Я видел два таких образца, которые выглядели как куски красного стекла. Методы химических и физических анализов дали столь противоречивые результаты, что на их применении не настаивали. Проблема остается нерешенной'.
К р е л и н. Любопытно!
Б е р е з о в с к и й. Оставим на совести автора это действительно чрезвычайно любопытное сообщение. Но я хочу сказать о другом. Можно верить или не верить легендам и мифам - дело вкуса, - не надо только думать, что они навсегда остались в далеком прошлом. Каждый век либо творит свои мифы, либо обновляет древние. Процитированный отрывок и являет как раз пример такой обновленной мифологии.
Л ю с и н. В показаниях Мирзоева современная легенда тоже нашла достойное место.
К о с т р о в. Причем легенда далеко не лучшего сорта. Я с удовольствием выслушал историю про 'Огонь-Вино', но решительно запротестовал, когда на мой вопрос, откуда он достает алмазы, Мирзоев стал рассказывать сказки.
Смех.
Г е н е р а л. Я думаю, пора подвести итоги. Какие будут предложения насчет дальнейших действий?
К о с т р о в. Здесь мы, к моему глубокому сожалению, решительно расходимся во мнениях с Владимиром Константиновичем.
Г е н е р а л. Дело ведет он.
К о с т р о в. Поэтому я и не смею настаивать. Но у меня своя точка зрения.
Г е н е р а л. Прошу, Вадим Николаевич, выскажитесь. Для чего же еще мы тогда собрались?
К о с т р о в. На данной стадии я бы взял Сударевского.
Д а н е л и я. Я тоже так считаю.
Г е н е р а л. А вы, Владимир Константинович, конечно, не согласны?
Л ю с и н. Решительно не согласен. Прежде всего я не представляю себе, какие обвинения можно выдвинуть против Марка Модестовича. Повторная судебно-медицинская экспертиза снимает все подозрения в убийстве. Остальное - лирика. Разумеется, на данной, как выразился подполковник Костров, стадии расследования. Такова, товарищи, чисто формальная сторона. Но не она явилась определяющей в принятом мною решении. Главное заключается в том, что я хочу подождать естественного завершения протекающих ныне необратимых процессов. Я понимаю, что выразился довольно туманно. Не имеет значения. Просто я предпочитаю ждать. Колос должен созреть.
Г е н е р а л. Смотрите не переиграйте. Иногда бывает полезно вовремя вмешаться и прервать, как вы сказали, процесс, не допустить необратимых изменений. Не доводить до крайностей.
Л ю с и н. Если я правильно понял, товарищ генерал, определенного мнения вы не высказываете?
Г е н е р а л. Смотрите, Люсин, не перегните палку.
Л ю с и н. Постараюсь, товарищ генерал. Но я рискну остаться при своем. За убийство, пусть только словом, должно последовать воздаяние. Иначе наше ремесло аморально.
Глава пятнадцатая
ШЕРЕМЕТЬЕВСКАЯ ТАМОЖНЯ
Как только машина остановилась у стеклянного фронтона Шереметьево-1, Сударевский торопливо сунул таксисту заранее приготовленную пятерку и распахнул дверцу.
- Куда ты так спешишь! - Мария поправила прическу и, легко коснувшись его предупредительно протянутой руки, ступила на тротуар. - У нас еще бездна времени. - Непроизвольно заглянув в тусклую глубину зеркального стекла, она отметила, что одиннадцатисантиметровые каблуки, пожалуй, делают ее чересчур высокой. Это стало абсолютно ясно, когда Марк, взяв из багажника чемодан, встал рядом с ней, и она впервые заметила, что выше его на полголовы. Дизайнер салона 'Клерже' немного переборщил.
- Быстро доехали, - сказал Сударевский, пропуская ее вперед. Придется тебе поскучать со мною еще пятнадцать минут.
- Пятнадцать? - Она приветливо улыбнулась продавщице сувениров и помахала рукой буфетчице. - Верных сорок. Хочешь чашечку 'эспрессо', дорогой? Надя сейчас нам сделает. - Она повлекла его к буфетной стойке.
- Погоди, - растерянно озираясь, удержал он ее. - Стоит ли? Пройти таможню надо как минимум за час до отлета.
- Кто тебе сказал? - Она сняла с плеча сумку из жатой искусственной кожи, сверкающей, как паюсная икра. - Никогда не верь тому, что написано в билете.
- Тебе, конечно, виднее, - промямлил он, ставя чемодан и туго набитый портфель на пол. - Но все- таки...
Она раскрыла пудреницу с овальным зеркальцем, выдвинула из золоченого туба столбик помады и уверенным эластичным нажимом подкрасила губы.
- Не забудь зайти к Нелли и Петру Никодимовичу. У них машина, и он повозит тебя по городу. Там есть на что посмотреть.
- Я думаю!
- Адрес я положила в бумажник. Они живут возле самой биржи. Найти очень легко... Черный хлеб отдашь прямо в аэропорту. Наш представитель встречает каждый самолет.
- Я тебе обязательно позвоню. - Он крепко сжал ее руки. - Слышишь?
- Это же безумно дорого. - Она погладила его по щеке. - Лучше поезди по стране, сходи в театр и обязательно посмотри 'Механический апельсин' Кубрика.
- Я все же позвоню, - с непривычной настойчивостью сказал он.
- Подумаешь, две недели! - Она беспечно тряхнула головой. - Не заметишь, как пролетит время.
- Мало ли что...
- Ерунда! Или ты боишься лететь, трусишка?
- Слушай, Мари, ты же знаешь тут всех?
- Более-менее.
- А таможенников?
- Кое-кого. Зачем тебе?
- Ты можешь сказать им, чтобы они ко мне не очень там придирались? Он выпустил ее руки.
- Могу, конечно... но зачем? Кому ты нужен, глупышка?
- Ах, ты ничего не понимаешь, Мари! - Он губами взял сигарету из пачки. - Я же везу камни.
- Подумаешь! Ведь официально...
- Конечно. У меня даже письмо к начальнику таможни есть, но... Одним словом, если можешь, скажи им что-нибудь. Терпеть не могу, когда перетряхивают чемоданы!
- Не нервничай. - Она вновь провела рукой по его щеке. - Никому и в голову не придет перетряхивать твои вещи. Ты едешь в служебную командировку, везешь на выставку продукцию своей фирмы. Разве не так? А если тебя попросят все-таки открыть чемодан, то ничего страшного. Подумаешь! На самолет ты, во всяком случае, не опоздаешь. И вообще успокойся. А то волнуешься по любому поводу, словно и впрямь контрабанду везешь! - и засмеялась.
