– Я? Как-то даже странно слышать такое. Женский пол! – Банщиков почувствовал, что краснеет. – Я-то здесь при чем?
Телефонная трубка разразилась сухим смехом.
– Успокойтесь, никто вас не подозревает в нетрадиционной сексуальной ориентации. Но вы ведь женаты, так? И ваша жена – достаточно молодая и интересная женщина.
– Я не собираюсь подкладывать ее в постель Нолину! – возмутился Банщиков. – Ни ему, ни кому-либо другому. Это нонсенс. Вы требуете от меня невозможного!
Он злобно посмотрел на Людмилу, которая вернулась в комнату и с живейшим любопытством ловила каждое слово. Уж ее-то не составило бы труда уговорить переспать с Юрием Викторовичем. Уж она-то приложила бы все силы, чтобы доказать свою лояльность ЦРУ.
– Я не требую, – сказал Куратор. – Я советую. Вовсе не обязательно доводить флирт до… м-м… конца. Но воспользоваться женскими чарами было бы нелишне.
– Лишне, – отрезал Банщиков.
– Не заводись, – прошептала Людмила, предостерегающе округлив глаза.
– Закрой рот.
– Что вы сказали? – недоверчиво переспросил Куратор.
– Это я не вам, – поспешил объясниться Банщиков. – Жена мешает. Сами знаете этих женщин. Всюду суют свой нос.
– Что бы ты без меня делал, пентюх! – воскликнула Людмила.
Хороший вопрос. Что бы Петр Семенович без нее делал? Жил бы, работал, собирал марки, путешествовал, читал, думал. Вдали от Сенегала. Без африканских страстей.
– Будем надеяться, что вы больше не заставите нас волноваться, – подвел черту Куратор. – Проявите максимум настойчивости и изобретательности. Не давайте Юрию Викторовичу возможности действовать без присмотра. От этого очень многое зависит. В том числе и для вас тоже. Спокойной ночи.
Банщиков повторил пожелание слово в слово. Хотя какая уж тут спокойная ночь, к чертям собачьим!
4
Выяснение отношений заняло времени совсем немного. Годы совместной жизни приучили Банщиковых к мысли, что словесная победа достигнута быть не может, а потому и нечего кипятиться понапрасну. Вкратце высказав свои нелицеприятные мнения в адрес друг друга, супруги успокоились и собрались было спать, когда очередная телефонная трель прорезала тишину.
На этот раз сработал мобильник Банщикова, выводящий мелодию из кинофильма «Генералы песчаных карьеров»…
– Кому не спится? – поинтересовалась Людмила, успевшая нанести на лицо новый слой крема, еще жирнее и толще предыдущего.
– Нолин…
Банщиков и сам не знал, отчего произнес эту фамилию шепотом. Возможно, в том повинна была темная ночь, сгустившаяся за окнами.
– Так ответь! – встрепенулась Людмила.
Мобильник не умолкал. Осторожно утопив клавишу, Банщиков сказал:
– Алло.
– Хорошо, что не спите, – бодро произнес Нолин.
– Сплю, – пробормотал Банщиков.
– Не валяй дурака! – Людмила ткнула его кулаком в бок.
– Вы лунатик? – спросил Нолин.
– А вы? – с вызовом осведомился Банщиков.
– Я, скорее всего, нет, поскольку у меня нет обыкновения разговаривать во сне.
– У меня тоже, между прочим.
– Странно, – хмыкнул Нолин. – Вы сами сказали, что спите. Или мне послышалось?
– Будь поласковее, – прошипела Людмила.
– У вас ко мне дело? – спросил Банщиков. Из-за того, что он смотрел на жену, это получилось у него крайне строптиво.
– Дело, – подтвердил Нолин.
– Очень важное?
– Крайне важное.
– И до утра оно никак не терпит?
– Нет, – засмеялся Нолин. – Такие дела лучше не откладывать на утро. Хороши же мы будем, если наклюкаемся спозаранку.
– Нак… – Банщиков осекся. – Простите, но, по-моему, вы слегка навеселе.
Выщипанные брови Людмилы изобразили две тонкие, высокие арки.
– Не слегка, – возразил Нолин. – Знаете, я ужинал сегодня в ресторане с одним препротивнейшим типом. Потом меня едва не прихлопнули американские союзники…
– Как? – вырвалось у Банщикова.
– Как муху, Петр Семенович, как муху…
– А вы?
– А мне стало обидно, вот я и решил поднять настроение известным способом, – просто признался Нолин. – Но в одиночку пить не люблю, поэтому захватил по дороге отличное виски и приглашаю вас составить мне компанию.
– Не вздумай! – прошептала Людмила, уловившая суть разговора.
За секунду до этого Банщиков намеревался вежливо отклонить предложение, но взыграл дух противоречия. Какого лешего Людмила вмешивается? И разве несколько минут назад Банщикову не было велено не спускать глаз с Нолина? Посиделки за бутылкой могут развязать ему язык, и тогда он сболтнет что-нибудь важное. Разве выведывать тайны Нолина не вменено в обязанности Банщикова?
Кроме того, сильно хотелось выпить. Стресс, будь он неладен. Ужасающее напряжение, от которого в голове не смолкает трансформаторное гудение, а пальцы постоянно охвачены мелкой дрожью.
– Где встретимся? – деловито спросил Банщиков.
Людмила театрально застонала и, схватившись за голову, рухнула на кровать.
– У меня, – сказал Нолин. – Смокинг и бабочка необязательны. Сколько времени вам потребуется на сборы?
– А я уже собран, – сказал Банщиков, беря штаны.
– Можешь ночевать у своего Нолина, – процедила Людмила. – Сюда в пьяном виде возвращаться не смей.
– Не вернусь, не беспокойся.
Банщиков не подозревал, что реплика станет пророческой. Он быстро оделся и вышел, хлопнув дверью.
Хорошо сидим… Плохо стоим…
1
Нолину не требовалось разыгрывать из себя подвыпившего человека. Он и в самом деле опрокинул пару стограммовых порций. А на столе в его комнате высились две солидные коричневые бутылки, монументальные, как вавилонские башни.
– Шотландский скотч, – объявил Нолин, подмигивая.
– На двоих многовато будет, – покачал головой Банщиков.
Этой ночью он словно бы убавился в росте, придавленный невидимым грузом. Его руки бессильно висели вдоль туловища, а посадка головы копировала облик стервятника. На мгновение Нолину сделалось жалко этого нескладного, не слишком умного и явно невезучего мужчину, увязшего в трясине проблем. Но потом Нолин вспомнил десятки и сотни других людей, так или иначе играющих на руку врагам, и он выбросил из сердца сострадание. Предают не по несчастью, а, как правило, вполне осознанно, в здравом уме и трезвой памяти. Одни пасуют перед шантажистами, другие стремятся разбогатеть, третьи мстят родине за какие-то свои несбывшиеся амбиции. В результате они оказываются по другую сторону фронта, и делать им
