ногами?
– Они получили полштуки и свалили к родственникам. Ключ у меня. Можно вселяться.
– Я заброшу тебя туда, а сам поеду по делам. У меня встреча с Арианой.
– Как всегда, – простонал Костя. – Ты по бабам, а я опять один-одинешенек. Несправедливо, командир.
– А что вообще устроено справедливо в этом мире? – Огорошив напарника этим риторическим вопросом, Бондарь хлопнул его по плечу. – Терпи, казак. Скоро твои мучения закончатся.
– Удалось откопать что-нибудь существенное?
– Пока нет, но мы на верном пути.
– Мы! – воскликнул Костя, воздев глаза к небу. – Ты-то, может, куда-то и продвигаешься. А я сижу, как сыч, жду у моря погоды.
– Как альбатрос, – сказал Бондарь, прикуривая сигарету. – Сычам возле моря делать нечего.
– Зато ты, как я погляжу, загорел, поплавал…
В Костином голосе сквозила нескрываемая зависть.
– Впечатление обманчивое, – соврал Бондарь, желая утешить напарника. – Весь день проболтался в автобусах и троллейбусах, разыскивая этот чертов Фиолент. Еле-еле нашел, но окунуться так и не успел.
– Угу, – покивал Костя, поглядывая на Бондаря с какой-то неприятной ухмылкой, перекосившей его рот. – Считай, что я тебе поверил. Только тесемочки подбери, командир. Несолидно как-то получается.
– Какие тесемочки? – машинально спросил Бондарь.
– Те, которые торчат из твоего кармана. И не рассказывай мне, что это завязки от марлевой маски, которую тебе пришлось нацепить по случаю вспышки атипичной пневмонии в общественном транспорте Севастополя. Бабский купальник ни с чем другим не спутаешь. – Костя завистливо вздохнул. – Бе-еленький. Как знамя, выброшенное при капитуляции. Крепость сдалась без боя?
– Небольшой бой имел место, – пробормотал Бондарь, торопясь спрятать смущение за облаком сигаретного дыма. – Но до капитуляции дело не дошло.
– Дойдё-о-от.
– Как-нибудь перетерплю. Деваться некуда. На войне все средства хороши.
– Кстати, о средствах. – Подавляя очередной вздох, Костя склонился над сумкой, стоящей у его ног. – Я тут прикупил кое-что по случаю, пока по городу шлялся. Свои кровные потратил, учти, командир. Прошу возместить расходы.
Бондарь скосил взгляд:
– Смотря на что ты потратился.
– Да уж не на резиновые изделия для начальства.
Из сумки вынырнула короткая подзорная труба.
– «Беркут», – прокомментировал Костя. – На наши деньги стоит семьсот рублей. Десятикратное увеличение. Проще говоря, если до объекта сто метров, то…
– Он выглядит так, словно находится в десяти метрах, – закончил Бондарь. – Это я и без тебя знаю. Только кого ты собираешься рассматривать в подзорную трубу? Дельфинов?
– Если я не ошибаюсь, мы собрались наблюдать за домом греческих бандуристов, – напомнил Костя, поглядывая на Бондаря, как петух, готовящийся клюнуть зерно. – Или у руководства изменились планы? Тогда пусть оно, это руководство, соизволит впредь ставить меня в известность. Чтобы я не мотался по всему городу как угорелый, пока некоторые прохлаждаются на морском песочке в обществе голых баб. – Костино негодование усиливалось с каждой произнесенной фразой, его голос приобретал металлическое звучание. – А потом эти некоторые принимаются крутить носом, вместо того чтобы сказать мне спасибо. Хотя сами они не потрудились подумать о том, как станут следить за интересующим их домом, до которого метров полтораста. И о том, что не мешало бы нанести туда визит, воспользовавшись отсутствием хозяев.
– Черт! – На самом деле Бондарь выругался значительно грубее. – Сдаюсь. – Его руки поднялись вверх, подтверждая сказанное. – Ты кругом прав, брат. Я совсем упустил из виду, что нам придется организовать наружку. Не держи зла, ладно? – Правая рука Бондаря зависла перед Костей, раскрытая для рукопожатия. – С меня бутылка.
– Тут и ящиком не отделаешься.
Несмотря на это заявление, рукопожатие состоялось, после чего Костя продолжил отчет, мало-помалу избавляясь от сварливых интонаций, звучащих в его голосе.
– Короче, слушай сюда. Купил я трубу, а сам себе думаю: как бы в жилище музыкантов пошуровать, пока они будут в ресторане публике по ушам ездить. Если замки на двери ригельные, то проблем нет, я их с помощью струны в два счета открою. Еще ножом можно воспользоваться, проволокой или даже скрепкой.
Костины пальцы изобразили в воздухе какую-то замысловатую фигуру, после чего он заметил:
– С цилиндрическими замками возни больше. Принцип их устройства знаешь?
– Приблизительно, – сказал Бондарь, включая зажигание.
Ему были отлично известны любые типы замков, а также принципы их взлома, но он решил придержать эти познания при себе. Пускай спецназовец ГРУ ощутит свое превосходство, это пойдет ему на пользу.
– Не знаешь, – удовлетворенно заключил Костя. – Ладно, тогда вникай…
Смирившись с неизбежным, Бондарь стал слушать, ведя «БМВ» вниз по склону холма.
– Короче, так, – оживленно разглагольствовал напарник. – Сначала в верхнюю часть скважины вставляется пластина, согнутая буквой «Г», ну, типа кочережки. Только цилиндр ею не повернешь – подпружиненные штифты мешают. Поэтому одновременно с кочережкой в замочную скважину суют отмычку и начинают попеременно опускать штифты. Осторожненько так, без суеты и спешки. Дело деликатное, почти как целку ломать. – Сравнение настолько понравилась Косте, что он весело хрюкнул. – Вот, помню, попалась мне как-то одна молоденькая кобылка кавказских кровей, так я с ней часа три провозился, веришь? У нее там не девственная плева была, а что-то вроде сверхпрочного брезента…
– В скважине? – осведомился Бондарь, глядя на дорогу, убегающую под капот автомобиля.
Смутившийся Костя заставил себя сосредоточиться:
– В общем, металлической кочережкой цилиндр придерживаешь, а отмычкой внутри шуруешь. Как только удается утопить штифты – щелк, происходит едва заметный проворот цилиндрового механизма. Теперь, главное, не пороть горячку, а как следует прочувствовать, что внутри замка происходит. Когда отверстия под штифты на заводе высверливаются, обязательно погрешности допускаются, это тебе любой спец скажет. Даже в самых дорогих замках один или несколько штифтов при опускании «вывешиваются» и больше не мешают повороту цилиндра. Как в той сказке: а ларчик просто открывался.
Костя торжествующе засмеялся, словно только что действительно открыл какой-то ларчик.
– Дальше, – потребовал Бондарь, опасаясь, что напарника опять занесет не в ту степь. Он и сам бы мог продолжить лекцию, но слушал с самым внимательным и заинтересованным видом, на какой был способен.
– Дальше проще простого. Попеременно нажимая на оставшиеся штифты, их можно опустить на линию разрыва. Что нам это дает? – спросил Костя и сам себе же ответил: – Это позволяет нам повернуть цилиндр на один оборот, а потом продолжать в том же духе. После первого оборота дело пойдет как по маслу. Ну, как с бабой по второму заходу. – Он оживленно потер ладони. – Годика два назад была у меня одна актрисуля, ни за что кончать сразу не желала. Дождется, пока у меня выброс магмы произойдет, и давай наседать: ну Костенька, ну миленький, повтори скорее, не вынимая. А уж тогда джазу давала – небу жарко…
Притормозив за пару сотен метров до Басманной улицы, Бондарь выключил двигатель и произнес:
– Приехали. За интересный рассказ, конечно, спасибо, но последнее, что ты сказал по делу, это, цитирую: «штифты при опускании вывешиваются и больше не препятствуют повороту цилиндра». Дальше пошла сплошная лирика. С эротическим уклоном.
– Да, занесло, – признал Костя, смущенно почесав затылок. – Я ж тебе приобретением хотел похвастаться, а сам на женскую тематику съехал. Ну не выходят они у меня из головы, бабы. Однажды я из-за них чуть не…
