обмотали веревками и подняли на борт.
– Хорошо, что на корабле судовой врач оказался.
– А как же иначе? Все-таки российский линкор, а не хухры-мухры.
– Лучше бы авианосец.
– На кой тебе сдался авианосец?
– Чтобы улететь отсюда подальше.
– Не боись, командир, – сказал Костя. – На линкор ни одна зараза не сунется. Тут, считай, суверенная территория Эр Эф.
– Все равно подальше, – упрямо произнес Бондарь.
– Куда?
– Без разницы. Хоть к черту на кулички.
– Там мы уже побывали, – фыркнул Костя. – Легко отделались. У тебя бедренная артерия была перебита. Еще немного – и кранты. Ты столько крови потерял, что вся команда на ушах стояла. Кровь чуть ли не ведрами собирали. А ты в коме.
– В коме, – повторил Бондарь. – Знаешь, а там не так уж плохо. Музыка играет.
– Какая музыка?
– Разная. Иногда мрачная, но чаще все же красивая.
– А я вот ни хера не слышал, – признался Костя. – И не видел. Дали наркоз – отрубился. Очнулся – жрать попросил. Медперсонал на задницы попадал, веришь? У тебя, говорят, одно ранение сквозное и одно проникающее, а ты о жратве. О вечном, говорят, думай. О спасении души.
– Подумал? – спросил Бондарь.
– Подумал.
– И что решил?
– Так за меня все наверху решили. Подержали за шкирку над пропастью, во взвешенном состоянии, а потом, типа того, что: «Давай, мол, обратно, брат, действуй в том же духе».
Напарники умолкли. Сил у обоих было маловато, чтобы попусту болтать языком, да и настроение у Бондаря оставляло желать лучшего. До самого вечера его не покидало нехорошее предчувствие. Что-то было не так. Если бы не забинтованная нога, он бы не улежал на койке, а непременно вскочил и принялся мерить шагами каюту, в которой их содержали.
Тревожные мысли не давали ему покоя, а развлечься было нечем. В лазарете не имелось даже иллюминаторов, поскольку он находился ниже уровня моря, и внутри постоянно ощущалось некое гнетущее давление. Костя после обеда отключился и проспал до самого ужина, а Бондарь так и не сомкнул глаз, ожидая, когда его худшие опасения подтвердятся.
Это случилось в 19.00, когда в каюту внесли не макароны по-флотски и даже не манную кашу, а чемоданчик с портативным компьютером, который был бережно установлен на стуле возле изголовья Бондаря. Мужчина с выправкой морского офицера, но в белом халате, скрывающем знаки различия, включил ноутбук, пробежался пальцами по клавишам и щелкнул пальцем по светящемуся экрану.
– Мы заходим в Интернет через спутниковую связь, – сообщил он.
– Рад за вас, – откликнулся Бондарь. – Но при чем здесь я?
– Звонили из Москвы, – пояснил мужчина. – Вас просят проверить электронную почту. Там должно быть письмо.
– Спасибо.
– Потом не забудьте удалить временно созданные файлы.
– Не забуду.
Стараясь не беспокоить раненую ногу, Бондарь повернулся так, чтобы было удобней дотянуться до ноутбука. Компьютерные сети ФСБ были надежнейшим образом защищены от умышленного взлома или проникновения случайного путешественника по мировой Сети. Но даже при этом для входа в свой электронный ящик следовало набрать добрый десяток паролей и ключевых слов, последовательно преодолевая барьеры защиты. Делать это на виду у постороннего Бондарю не хотелось. Однако, когда он поднял глаза, то обнаружил, что рядом с ним никого нет. Мужчина в белом халате вовсе не стремился проникнуть в тайны Лубянки, а потому удалился без напоминаний.
– В чем дело? – спросил охрипший спросонья Костя.
– Пока не знаю, – ответил Бондарь, не оборачиваясь.
– Зато я знаю. Вернее, догадываюсь.
– Неужели? – Клавиши под пальцами Бондаря издали дробный перестук.
– Ага. Тебя представили к награде, командир. Ну и меня заодно.
– Сомневаюсь.
– Да чего тут сомневаться? – горячился Костя. – Мы, блин, весь Севастополь перевернули в поисках этого маячка.
– Тут я с тобой полностью согласен, – пробормотал Бондарь, вчитываясь в присланный ему текст.
– А раз согласен, то почему тон такой замогильный?
– На то есть причины.
– Так говори, не тяни кота за хвост!
– Ты удобно лежишь? – спросил Бондарь, отключаясь от Интернета.
– Вполне, – ответил Костя. – Капельница, правда, остохренела, но это ничего.
– Значит, я могу быть уверен, что ты не навернешься от неожиданности?
Напарник ответил утвердительно, но, прежде чем удовлетворить его любопытство, Бондарь тщательно уничтожил все следы своего пребывания в Сети и только потом заговорил, пристроив под спину подушку:
– Помнишь, как выглядела та штуковина, ради которой мы надрывались?
– Еще бы! – воскликнул Костя. – Век не забуду. Теперь даже не верится, что эта финтифлюшка стоила таких денег.
– И человеческих жизней, – уточнил Бондарь.
– И жизней тоже. Хотя они, между нами говоря, паршивые были. Не жизни, а жизненки.
– Так вот. Все было напрасно.
– Как ты сказал?
– Напрасно.
– Не понял?
– Напрасно, – отчеканил Бондарь. – Зря. Впустую.
Штатив с капельницей задребезжал и опасно накренился, а сам Костя, подавшийся вперед, едва не свалился с койки:
– Ты шутишь?
– Я – нет. Но с нами сыграли злую шутку, это точно. – Выдержав паузу, Бондарь заговорил снова. – Ты будешь смеяться, но баллон, с которым ты не хотел расставаться даже на операционном столе, на самом деле ничего не стоит. Ну, почти ничего. Сто рублей ему красная цена.
Костя издал такой звук, словно поперхнулся вставшей поперек горла костью.
– Э… Это что же получается, командир? Мы работали без толку?
Оставив его вопрос без внимания, Бондарь неспешно продолжал:
– Полковник задумал кинуть британского подданного. Взял подходящий по габаритам баллон, набил его чем-то тяжелым, а потом отдал в художественную мастерскую для соответствующего оформления. Наверное, он продал бы фальшивый прибор еще несколько раз, если бы мы его не прикончили.
– А кредитки хоть настоящие? – занервничал Костя.
– Ты опять будешь смеяться, но англичанин тоже оказался пройдохой. На кредитные карточки было начислено ровно в сто раз меньше, чем было обещано.
– Я не буду смеяться, – мрачно заявил Костя, когда наконец переварил услышанное. – Не знаю, как у тебя, а у меня имелись виды на солидную премию. Думал, вот повезло, лимон евроденег срубили. А выходит… – Он откинулся на подушку и уставился в потолок таким пылающим взглядом, будто намеревался прожечь там парочку дыр. На его небритых скулах пульсировали желваки величиной со сливовую косточку.
