Сергей Донской
В России жить не запретишь
Глава 1
Увидеть Париж и не умереть
Он выпил свой первый бокал вина «У Фуке» ровно в два часа пополудни и отправился дальше, не чувствуя ровным счетом ничего. Невозможно серьезно напиться во французском кафе.
Кто бросил крылатую фразу: «Увидеть Париж и умереть»? Слишком просто. Другое дело – провести в Париже неделю и не подохнуть от скуки. Выйдя на залитую солнцем маленькую площадь, он закурил и побрел дальше, лениво размышляя, чем заняться. Бесцельная прогулка. От завтрака в кафе «Пэ» и до бокала в бистро «У Фуке» минуло ровно пять часов. Столько же времени осталось до ужина. Жена поведет его в ресторан, который значится в ее списке, составленном с помощью путеводителя по городу. «Вефур», «Канетон», «Лука-Картон» и «Кошон д’Ор» они уже посетили. Сегодня их ждет трапеза в «Мишелине», «Тур д’Аржане» или даже в «Максиме». Они могут себе это позволить. У них медовый месяц и уйма денег. «Вернее, у моей жены уйма денег», – поправился он, после чего сигарета загорчила до такой степени, что ее пришлось выбросить в урну.
Если уж просаживать деньги в Париже, то собственные. Протянуть жене меню и карту вин, небрежно произнести: «Можешь выбрать все, от чего женщины моментально становятся счастливыми и толстыми». Ей останется лишь засмеяться и воскликнуть: «Но я не хочу толстеть!» – «А быть счастливой?» Ответ утвердительный. Ради этой великой цели они и прилетели во Францию. Чтобы американка Лиззи Браво почувствовала себя счастливой.
Подавив горестный вздох, Бондарь свернул в направлении площади Пигаль. Какая разница, куда шагать? Лишь бы скорее вечер наступил, а за ним – ночь, когда перестанут донимать мысли о работе. Отпуск слишком затянулся. После лечения в госпитале Бондарю было приказано набираться сил и ни о чем не думать. Интересно, как себе это представляет начальство? Может быть, ему следует погрузиться в летаргический сон? В анабиоз? Упиться до потери памяти? Наглотаться снотворного? Легко сказать: ни о чем не думать! Если бы Париж не обманул ожиданий Бондаря, тогда еще куда ни шло. Но в этом городе давно не пахло мушкетерами, зато отовсюду тянуло алжирской парфюмерией, китайской кухней, марокканскими апельсинами, турецкими сладостями, индийскими пряностями. Любой мегаполис – это всегда вавилонское столпотворение. Гибрид венецианского карнавала с восточным базаром. Париж?! С таким же успехом это мог быть Лондон, Стамбул или Нью-Йорк. Бондарь взглянул через дорогу на вереницы полированных иномарок, ослепительно блестящих на солнце. Повсюду одно и то же. Настоящее лицо города можно увидеть только в течение двух часов – между пятью и семью утра. Потом он тонет в ревущем потоке металла, с которым не способны соперничать ни старинные здания с черепичными крышами, ни широкие зеленые бульвары.
Зайдя в кафе, Бондарь сел в кресло и вытащил сигаретную пачку, когда приблизившийся официант вежливо предупредил:
– Здесь не курят, монсеньор.
– А пиво пьют? – осведомился Бондарь на умышленно плохом французском.
– Конечно, – сверкнул намечающейся лысиной официант. – Какое пиво предпочитает монсеньор в это время дня?
– Крепкую «Балтику».
– Простите?
– Это вы меня простите.
Сдерживая раздражение, Бондарь встал и пошел прочь. Официант не был виноват, что в кафе не завезли «Балтику» и что в заведении запрещалось курить. Париж не был виноват в том, что Бондарю надоело маяться от безделья. И все же, проходя мимо урны, он швырнул в нее смятую пачку «Монте- Карло». Кажется, в Монако тоже говорят по-французски? Вот и пусть говорят. Что касается Бондаря, то его уже тошнило от французского языка и вообще от Европы. Зато у него появилась определенная цель. Отыскать в Париже табачную лавку, торгующую российскими сигаретами.
В половине восьмого, как следует угостившись вовсе не «Балтикой» и даже не сухим вином, Бондарь вошел в казино «Тиара». За столом для игры в рулетку сидело всего несколько человек, охваченных не столько азартом, сколько скукой и дремой.
– Я могу сделать ставку? – спросил Бондарь у юркого человечка, который в эту минуту готовился бросить в вертушку шарик из слоновой кости.
– Да, вы, безусловно, можете сделать ставку, – важно ответствовал человечек.
Бондарь достал из кармана четыре жетона по сто евро и придвинул их крупье.
– На «красное».
Крупье составил жетоны аккуратной стопочкой, подправил их своей лопаткой и закрутил колесо. Не прошло и минуты, как обедневший на 400 евро Бондарь перешел в другой зал, где имелся надежды маленький оркестрик, троица симпатичных подсадных уточек в сильно декольтированных платьях и длинная барная стойка. За ней сидел на высоком табурете вдрызг пьяный мужчина, которого одна из «уточек» безуспешно тянула к игровому столу. Роли крупье исполняли здесь симпатичные девушки, одетые в одинаковые элегантные пепельно-серебристые костюмы с меховыми воротничками.
Бондарь намеревался попытать счастья в «блэк джек». Игра, очень похожая на знаменитое «очко». В детстве Бондарь частенько предавался этой забаве. Только тогда пацаны ставили на кон копейки или даже спички, а теперь предстояло рискнуть горстью фишек по сто евро каждая. Отпускные и зарплата Бондаря за два месяца. Четверть его личных сбережений уже перекочевала в кассу «Тиары».
Так держать! Серебристо-пепельная девушка, которую Бондарь окрестил про себя Чернобуркой, приняла ставку и распечатала колоду. Невозможно было понять, что она делает с большим профессионализмом: тасует карты, улыбается или принимает позы, наиболее выгодно подчеркивающие ее фигуру.
– Желаю вам выиграть, мсье, – оскалилась Чернобурка.
– Я намерен проиграться в пух и прах, – сказал Бондарь по-русски.
– Простите?
– Мысли вслух. Не обращайте внимания.
Ловким движением рук Чернобурка зашуршала картами, сдав две Бондарю, а одну оставив себе. Ему пришли валет и десятка. Он поднял глаза на выжидательно замершую Чернобурку и отрицательно качнул головой. Против его двенадцати очков она набрала шестнадцать, но, поколебавшись, взяла еще одну карту. Это был король. Перебор. Бондарь принял причитающиеся жетоны и две очередные карты. У него было семнадцать, и он снова покачал головой. Чернобурка открыла даму, потом пришли туз и девятка – опять перебор. Жетонов возле Бондаря прибавилось. Решительно выдвинув их на середину стола, он коротко произнес:
– На все.
На этот раз у него оказалось девятнадцать, он лихо прикупил двойку и, против ожидания, оказался обладателем выигрышной комбинации.
– Поздравляю, мсье, – сверкнула улыбкой Чернобурка. – Попытаете счастья еще?
– Нет, – сказал Бондарь, вставая. – Мне слишком везет. И в любви, и в карты.
– Может повезти еще сильнее, – сказала Чернобурка, глядя ему прямо в глаза. – Если не за карточным столом, то в постели.
– Спасибо на добром слове.
Бондарь повернулся спиной и к удаче, и к олицетворявшей ее француженке. Прежде чем покинуть казино, он подошел к бару и заказал себе рюмку бурбона «Олд Грэндэд» с родниковой водой, как это делала на сон грядущий Лиззи. И осведомился с ее же неподражаемой интонацией:
– Откуда эта вода?
Бармен сделал серьезное лицо и ответил:
– Из Труа. Нам ее каждый день привозят свежую. Не волнуйтесь – она настоящая.
Бондарь выложил на стойку жетон стоимостью пятьдесят евро и со столь же серьезным лицом сказал:
– Не сомневаюсь. Сдачи не надо.
