– Что?! – в панике воскликнула Юлия, сдернула очки и носом уткнулась в фотографию. – Я не понимаю, скажи по-человечески!
– Господи, ну нельзя же в сорок лет быть такой ненаблюдательной, – не удержалась Вероника. – Нос убери!
Она отпихнула Юлию и ладонью прикрыла волосы Майкла. Юле понадобилась всего секунда, чтобы пробормотать потрясенно:
– Не может быть... этого просто не может быть...
– Да как не может?! – возмутилась Ника. – Ведь это Стася! Ее лицо!
– Да, это маленькая Стася, – шепотом подтвердила Юлия. – Я помню ее такой. Но это невозможно, слышишь, это невозможно! Мать мальчика – стопроцентная американка, писательница. Думаешь, я на всякий случай не посмотрела в Интернете ее биографию? Даже прочитала один ее романчик, на английском языке. Там эмансипированные американские женщины бодро охотятся на обыкновенных американских маньяков. И не малейшего упоминания о России! В Интернете также была информация, что она первый раз приехала в нашу страну. Да и возраст другой...
– В Интернете есть ее фотография?
– Мне не попадалась, но если поискать...
– Тогда пойдем к любому компьютеру! Если это Стася – я узнаю ее даже после десятка пластических операций.
– Пойдем в класс. – Юлия уже справилась с собой, хотя и выглядела пришибленной и разочарованной. – Не побоишься поделиться своей догадкой с нашим Цербером?
– Не побоюсь.
– Хотя нет, – в спину ей уточнила Юлия. – Ты лучше молчи, пока фотографию не найдем.
По темному коридору они прошли в самый его конец. Вероника вспомнила, как двадцать пять лет назад точно так же шла по этому коридору: в темноте, с сильно бьющимся сердцем. А вот тут на нее откуда-то с потолка спрыгнула Сашка... Юлия подтолкнула ее в направлении класса.
Яркий свет хлестнул Нику по глазам. Она увидела Владислава Ильича, который в одной рубашке и с распущенным узлом галстука сидел за столом, по плечи погруженный в ворох каких-то, наверное, строго засекреченных бумаг. Он повернул к двери омертвевшее от усталости лицо, сконцентрировал на Юлии красные глаза и заговорил:
– Юля, я тут кое-что...
Но тут он заметил Веронику и сразу собрался, прикрыл папки локтями.
– Вероника Сергеевна, вы что? Уснуть не можете? Видите ли, здесь...
– У Вероники есть версия, – с неприятным смешком перебила его Юлия. – Нам нужен компьютер.
Компьютер был на учительском столе. Координатор молча пересел за первую парту, перетащил свои папки, следя за женщинами настороженным взглядом. Вероника облокотилась о край стола и наблюдала почти спокойно, как Юлия ловко листает файлы.
– Вот она!
Владислав Ильич успел первый.
– Все правильно, это мать нашего Майкла, госпожа Саманта Майлингарт. Зачем она вам понадобилась- то среди ночи?
Вероника несколько секунд рассматривала холеное лицо консульской жены. Потом сказала:
– Сомнений быть не может. Это – наша Стася.
– Подтверждаю, – эхом откликнулась Юлия.
Координатор ничего не спросил, только прилип глазами к фотографии на мониторе.
– Есть ее телефон? – уже неслась вперед Вероника.
– Так, все. – Координатор снова приобрел замороженный вид. – Никаких звонков! Расходимся по комнатам и забываем обо всем, что здесь произошло!
– Почему? – с невинным видом спросила Юлия. – Разве вы думаете, что мальчик у нее?
– Мальчик по определению не может быть у нее!
– Тогда почему бы нам прямо сейчас не проверить свою догадку?
– Ну, хотя бы потому, что на часах половина четвертого утра.
– И что с того? Если это не Стася, она решит, что какая-то русская идиотка ошиблась номером. Если Стася – возможно, ей самой станет не до сна.
– Ладно. – Владислав Ильич вынул телефон, начал листать телефонную книжку. Подрагивающие пальцы выдавали его нерешительность, и Вероника сильно опасалась, что он даст задний ход теперь, когда отгадка была так близка.
– Ну, кто будет говорить?
Юлия хмыкнула:
– Ну, с моим характером тут и до дипломатического скандала недалеко. Пусть лучше Ника.
Вероника приняла в ладонь маленький прохладный корпус и без колебаний нажала кнопку вызова. Впервые в жизни она была настолько уверена в своей правоте.
Сначала долго шли гудки, перетекшие в повторный вызов. Потом возбужденный женский голос прокричал в трубку так, что зазвенело в ушах:
– Hello!
Голос показался Веронике совсем незнакомым, и от разочарования ее бросило в жар. Она слышала, как в трубке переливается гомон толпы и как сдержанно дышит в трубку хозяйка телефона.
– Sorry, it's too noisy here. Speak up, please[1], – снова сказала женщина, и Вероника решилась:
– Стася, это ты? – спросила она.
Женщина на том конце провода притихла.
Молчание длилось почти минуту. Потом до Вероники донесся гул шагов и участившееся дыхание, как будто женщина очень быстро куда-то шла. Шум сделался тише, потом исчез. И вдруг в полной тишине женщина спросила по-русски:
– Кто это говорит? Я не узнаю ваш голос.
– Это я, Вероника Титова. Помнишь меня?
Снова пауза, а потом невозмутимый ответ:
– Здравствуй, Вероника! Не думала, что когда-нибудь придется вновь пообщаться с тобой.
И Вероника не нашла что ответить – вдруг оказалось, что ей совершенно не о чем говорить со Стасей, особенно по телефону. Юлия пришла на помощь – она ущипнула Веронику за руку и сказала:
– Спроси ее о ребенке.
– Что?! – всколыхнулся Владислав Ильич.
– Где мальчик, Стася? – спросила Вероника.
Координатор побледнел и зашатался.
В трубке послышалось что-то очень похожее на смешок.
– Надеюсь, что спит, учитывая время суток. Но существует вероятность, что они вместе с моим разбойником связали няню и сейчас разносят в щепки домик в Зеленогорске.
– А... ты где?
– На приеме в посольстве, – торопливо проговорила женщина. Возможно, в этот миг кто-то заглянул в помещение, где она находилась, или даже позвал ее, – Нике послышался какой-то посторонний звук. – А где сейчас ты, Вероника?
– В нашей школе.
Женщина примолкла на миг, словно переваривая информацию. Потом сказала:
– Интересный поворот. Кажется, я даже догадываюсь, кто там с тобой. Давай сделаем так, Никуша. Я дождусь утра, иначе поездка по вашим дорогам может оказаться для меня фатальной. А просить мужа или шофера мне, как ты понимаешь, не с руки. Утром часикам к девяти я уже буду у вас. А сейчас извини, не могу больше говорить.
Вероника нажала на кнопку отбоя и вдруг почувствовала такую невероятную усталость, что едва поднялась со стула. Полусонным голосом сообщила, что встреча назначена на девять утра, что с мальчиком
