слюнойна кладбище в замшелых лягу я крестахтут не летали наглые и злые англичанетраву зеленую стригут тут по субботамкалитка тут не ржавая и не со скрипоммне без коляски так легко идти с горыно я забыл почти, как город называлсянет, вспоминаю – город Линц – кажетсяраз как-то по Германии в субботу одиниду я к водопою налегке без самки, нос детьми, хочу им круглую им показатьне круглую луну, но карусель с огнямиживую с лошадьми и лодками, и круглуюи с лампочками сверху, под балдахиномкрасным, огромными кистями, кавалеромбестолковым, розовым закатом и дамамис огромными грудями, в огромных юбкахкаркасом громоздким, вуалях расписныхотсутствующим ничтожным взглядом глазпустых, как им положено под Рождествосентиментально выглядеть на фоне стенразрушенных бомбежками из мести, а неходом боя; вслед кажущейся умной целино бессмысленны все войны без разбораоб этом прочитаю я, раскрыв все книгинаписанные до сего от сотворенья мирано визу получу в страну потустороннююв которую я чувственно влетаю и вхожуя оплачу грехи всех немцев, убитых напути к победе над сосисочным фашизмомкак плакали все немцы, ненавидя глазасвои и руки, мысли, сердце, уши, языккоторый их обманывал, внушая хитростьк Богу, к себе; вот расплатились: такунижены, раздавлены, разрушены, убитымиллионы, города великие в руинах, отамерикано-европейских бомбардировок вколичестве весьма большом; тех подлыхналетов, от которых стынет кровь всехоставшихся в живых, конечно, помнящихи о провинности народа, на выборах заНСДаП и фюрера голосовавших; да, людиошибаются на выборах о выборах судьбывот и мы – немцы – не избежали сатаныпросто в пасти угнездились, если бытьточнее, на двенадцать жесточайших леткогда от напряжения трещали кости тели лопались глазные яблоки у младенцевво чреве у рожениц, когда те смотрелина бомбы, падающие вниз с неба в ночина Дрезден, и Берлин, Гамбург, Веймардр. Города, где немецкий дух отчетливи благороден, где романтизм – это всё2004К волхвамЧерный пес, я тебя не увижу,черный пес на пороге моем,подойдет он ко мне и оближет,и исчезнет, как детский фантом.Тени твердые встанут над нами,свет томит, будто воздух в грозу,мой рассудок, как красное знамя,поднимает распятье в строю.Вся Москва покрывается снегом,воздух пахнет постом и горчит,я закрашу сомнения мелом,и мой ангел к волхвам улетит.Полюбил я дорогу на запад,Вифлеем я на Рейне найду,не боюсь лошадиного храпа,слышу Ирода я за версту.Я по комнате твердо и честно,от стола до ребенка пройду,от иконы до судного места — только слог или шаг в высоту.Горизонт, словно шаль на комоде,а улыбка, как пламя свечи,ждут всегда в христианском народе,что Мария прижмет всех к груди.Я страну настигаю не сразу,я петляю, как заяц в степи,наизусть повторяя приказы,и сгорая, как спичек огни.Карусель остановится ночью,я последний билет сохраню,всех, кто был до меня непорочен,я с собою на небо возьму.Индевеет в груди от мороза,ветер сном, как листком, шелестит,лепестки освященные розыбогомольцы в горсти унесут.В города я войду к иноземцам,всюду немцы, как тени в аду,рубят члены друг другу тевтонцы,и уходят страдать в тишину.Рождество – это праздник пасхальный,не заметить нельзя вдалеке,что рождение было буквальным,ведь Царь умер затем на кресте.Твердь разверзлась дождем на закате,хлябь всосала людскую беду,протестантские корни в Пилате,покопавшись, наверно, найду.Протестанты, с их верой оральной,будто сытые жирные псы,вместе с ними их Лютер брутальный, —лаем гонят меня на костры.Жгут меня они в полном объеме,у них нет постижения тьмы,смерть проявится в черном разъеме —под баварские ритмы войны.Голова заболит перед плахой,и палач поплюет на топор,я шагну на помост не без страха, —мой последний сегодня позор.Растворяются кости от боли,кровь взрывается, будто гранит,Бог посыпет труп крупною солью,чтоб не сгнил, пока к небу летит.Судный день удручающе нуден,я воскреснуть успею всегда,лишь бы ужас божественных буден —был всего лишь огнем от костра.Стрелы носят распутный характер,распускаются кровью в груди,пробивая природный катетер,изучают сердца и кишки.Легендарный поход за мощамиостается в угарном бреду,крестоносцы своими мечамивырубали волхвов из груди.Райнальд слыл устрашающе резок,отрекаясь от папской буллы,он, под скрип деревянных повозок,постигает святые дары.Чудно светит луна над дорогой,и конвой бесконечно устал,Рождество обретает погодуи германский дурной карнавал.2002, 2003Гномыя открываю занавес окная встряхиваю одеяло снови словно всплески красных роз на черной темени в ночипугаясь утренней звезды и нежных грезтревожно разбегаются по улицам большой горыпрыжками долгими, как будто циркачивцепившись в бороды, как в прожитые днибегут лирические гномы, как карандашиупрямые, смешные несунынесут они в руках чужие, брошенные снынесут они в руках украденные снывыходят ночью на охоту упырив руках сачки, ловить, как бабочек, утерянные сныв руках лопаты, рыть бессмысленные сныв руках бочонки круглые, хранить неведомые снынрав их сценический стремителен и крутони молчат и песен не поютугрюмые идутих мысли столь черныони решительны и злыинстинкты хищные, как вши, изъели души их больныелюдей уснувших в забытьикарлики носатые настойчиво грызутогрызки коренастые в видениях мучительных живутно новая заря взошла над городом мечтырастут дома округлые под ворохом листвытуда-то и бегут, как будто от тоскии прячутся от утренней росылирические гномы из языческой войны2004Немецка я пасторальная1.Кружится коршун над лесом,немец идет по тропе,гномы, как детские бесы,вслед шевелятся в траве.Ели танцуют кругами,озеро дышит во мгле,месяц простыми мазкамичертит письмо на земле.Поздняя птица взрыдаети посидит на кресте,души спасенные таютс Духом Святым в вышине.Улицы тянутся в гору,домики липнут к руке,и, как желанные воры,мысли уносят во сне.Немец опять, как ребенок,верит, что в сердце родник,зная, что ангел с пеленокдушу его схоронит.Ночью на черную плоскостьвстанет, как луч в пустоту,мира заветную косностьчувствуя в тонком бреду.Римские слышит когорты,запах угрозы пьянит,взор перевернутый мертвыйнемца с распятьем роднит.Ласточка кинется с воем,и захлебнувшись в дыму,горлом, истерзанным боем,будто проглотит звезду.И по аллее героев,в вечном промозглом аду,немец пройдет перед строем,вновь уходя на войну.После помолится в
