я.1981* * *Любовница, безумье, странный камень.Любовница, безумье, камень.1981* * *Мы любим тех, кого не любим никогда.1981* * *Я потерял чужую кровь, зачем мне остальное.1981* * *Медленно крутит пропеллер,и в парке белом тишина,и вижу я, как русский меринидет с душою, выпитой до дна.1982* * *Ворона-крошка,подай немножко,вот видишь крошку,ну, кинь мне брошку.1981* * *Спокойный воздух сегодня утро.1981* * *Я наливаю Хлебникову водки,он говорит, что запивать не надо,что с толстой бородой теплее глотке,московский зоопарк похуже ада.Лорд Байрон возбуждает аппетит,от Пушкина порой зевать охота,в осеннем Мингалеве мне претитв устах и глазках фюрерская нота.1982Ответсек бездарна и слепадвулична и блудливасердечная тоскане женщина – суглинокнеотвратимо злаотчетливо глумливаответственно подлаи пошло горделивабесстыдно холоднабезнравственно ленивабездушна и пустабанальна и брезгливабессмысленно глупаи бесконечно лживастарушечьи стройнагадюшечьи красивагазетная змеятягучая, как тинапорочная лисаконечна, как могила2006Оглаше ннаяА.Она умирает долго,противно и безнадежно,хотя еще дышит ровно,отчетливо и надежно,в плаще и домашних туфлях —она в инвалидном кресле,забытая всеми рухлядь,храпит свою злую песню,не видеть дурехе мая,сидит она вдрызг пустая,и слюни текут по краю,смывая дорогу к раю,ей явятся злые дети,закружатся, замилуют,на том ожидают свете,по падшей душе ликуют,она во дворце вельможи,когда-то скакала птичкой,теперь же с тупою рожей,ее запрягают в бричку,нам вовсе ее не жалко,жила она здесь брутально,как бестолковая галкакончается жизнь буквально.2006
Поэза
СтароеТрупный вопрос,легкий прыжок,тонкий снежок,русский сучок.Чок… чок… чок… Шипит в леса оса.Чок… чок… чок…Летит в местах роса.Чок… чок… чокРастет юркая краса.Тук… тук… тук…Топчет оконце рука,(рука труит упрямо здесь),мучит упрямо билет.Голит лаково крик,метит ласково.Липкие толпы!Остановите! Высовываются рожи,плещут губы,лунки храмов распахнуты,круги городов любят по-новому.Венец тел жмет к рыжей почве,великое наречие теней тянет рукуза образа – рвутся билетики,скрипят половицы лица,толкутся мужи на площади:– В радость.1979, 2005Признание в любвиВгляжусь за зеркало,кость изо рта вынимаю,щекочущее пламя мышиной мочойгасит воспоминания,и на последний крик,умерший на груди,дроздомна колесо взошедший,приколотые ноги,губы рваные приволоку,и разбросав язык,засовывая зубы на крюки плечей,заговорю:– Ах, вы мать нашу – татарва…И ночь рисует хоры тишины.А сон опченясь,лязгая,на грудь наступит.Кипучая красавица равниназадранной юбкой щеголяет.Танец в мех завернули,круг в мех обернули.На ночь нет круга.Ресницей вода стекает.Остроносыйрыжийгордый петухкучу травыкровью оближет.Край тишинычерной скотиной,равной могиле,вниз тернием прорастает и мстит могилам.По крышам и карнизам,черным от дождя,ползет берестяной походкой —лицом он дед, —а на лицо его красивое,от струй текущих по лицу,мы посмотреть не в силах.Старый человек выбивает скань.Зубилом,легким от дождя,и телом,черным червяком,кипит на листьях осень.Карандашная девочка в переднике от куклы,в прощеном обнажении рук,в молитвенной венозности глаз —на параллелограмм прохожегои речные порталы улиц,на шарнирные заводы,на фонтаны магазинов —таращится звуками Моцарта.Плещет воздух,красуются речи работы,забытиерыжими ладонямина ладан ложится,солнце,как резус,копошится сливой гниющей.Я наступаю на шаль звонов города.Фонарь,как вошь,скачет по тротуарам,уходящим во чрево земли;город веки смеживает,ослеплен шубою огня,торчащим из квартир телом,накрыт и обессилен,каменная сфера не сияет концертами,прозрачная рама гробадиверсифицирует встречимузыкантов и зрителей,и мешковина бедерне мешает увидетьореола танцующего зада,и нанизанные лицалетят на сиденья пачками,и номерки местсветятся над водоюдушным колокольчиком.Я ласку не отвергаю — люблю.1979, 2005ГуляниеН ародзапахивает шкуры,летят на крестиз дома на крестах,кровавыево сне заривсе рысаки,снега на санках,лепят бабу в полушалке,нагайка в прок,карета —телега в кошачьем беге,пугач в руках красивого ребенка,тузыбез толстоты задов,кусок тортатокует у прилавка,кортик ногтяшипит у глоткихозяина.Русский народ разбегается,толстый медведь нагибается,голову рубит клыком,кровь переводит из живота в живот,обмакивает в кровьчерные от гнили старой падалилапы;таков медведьв кошачьем сизом беге,пудрит башкуурод,ночью не спит,по Москве кровь сосет.Костры разжигают буклетами кожи,проталины снегом забить норовят,и кучами,склавна пожиткипортки,на битиных рожахне пщат синяка.Затем прыжокв резиновом венце.Блинцынамазанные толсто маслом.На кручах весь народ.Глотаюполыни тепло,кусками кровь,или чулка носок.Надеваю лапти,кикуи сарафан,дышу на черный ладан,о горе,о бедах,о людях.Человек-токката,человек- манишка,человек-пистоль,горючий человек.Начало сумерек.Прорыдав,поет о славе лев.И лошади радовались бурным телом.И стрелы,как сирены,прощали нам распятия.1979, 2005Автоматическое
