– А я говорю, что не могу этого сделать.
Почему этому типу не достаточно одного «нет»? Скорее всего он будет преследовать Энни с прежней настырностью и в конце концов сломит ее сопротивление и женится на ней. Джеми сжал зубы и поднялся на ноги, опираясь ладонями о стол. Ему надо уезжать с острова, пока он еще в своем уме.
– Но что нам с ними делать?
Джеми мог посоветовать только одно – повесить их на самом высоком дереве, но он знал, что славные граждане Либертии не хотят и слышать об этом. Черт, однажды он предложил это, и большинство поселенцев побледнели от возмущения. Они были законопослушными гражданами и считали, что преступниками должен заниматься суд. Поэтому они содержали пиратов в наскоро устроенной тюрьме и кормили их, ожидая, когда их переправят в Нью-Провиденс… а там повесят.
Джеми понимал, что, отвези он пиратов туда, его скорее всего повесили бы рядом с ними. Вообще он не мог понять, почему пираты еще не порассказали своим тюремщикам разных историй про него.
Еще одна причина, по которой ему надо побыстрее убраться с острова.
Что он и сделает. Сегодня же.
Приняв такое решение, Джеми отправился на поиски Энни. Он нашел ее в посадках сахарного тростника, среди высоких, похожих на траву растений.
– Как будто неплохо растут, – сказал он и, когда она резко обернулась, посмотрел ей в глаза.
Она мгновение помолчала, потом вздохнула:
– Надеюсь, в этом году нам удастся снять еще один неплохой урожай. – Она снова стала смотреть на простиравшуюся перед ней зеленую поросль.
– Я пришел сказать, что уезжаю.
Энни сорвала лист и стала вертеть его в пальцах, но ничего не сказала.
– Вы меня слышали?
– Слышала. – Энни отбросила лист и повернулась к нему. На ее лице боролись гнев и боль. – И что вы от меня хотите? Прощального поцелуя? Пожелания доброго пути?
– Разве обязательно нам расставаться вот так?
– Да, Джеми, потому что мы расстаемся из-за вас. – Скрестив руки на груди, Энни отвернулась.
– Не я в этом виноват, а обстоятельства, и вам об этом хорошо известно.
– Тогда забирайте свои обстоятельства и уезжайте. Только не ждите, что я буду этому рада.
– Если вам от этого легче, то и мне не доставляет удовольствия перспектива никогда больше вас не видеть.
– Это меня удивляет. – Энни искоса глянула на него через плечо. – При тех усилиях, что вы прилагали, чтобы не встречаться со мной.
Джеми протянул руку и уронил ее, когда она отдернулась.
– Вы отлично знаете, что это для вашего же блага. Долгое время тишину нарушали только щебет птиц и вечно шумящий ветер.
– И его кое-что.
– Что именно?
– Мне неприятно говорить об этом, Энни. И если бы это касалось только меня, не стал бы. Но вы знаете порядки на корабле. – Он переступил с ноги на ногу, ругая себя за нерешительность, и в конце концов выпалил: – Если вам все равно, я бы забрал эти драгоценности сейчас.
Ей было не все равно. Его просьба на время вытеснила из ее мыслей боль расставания.
– Но я… я…
– Верно, что мы не поймали де Порто, но не потому, что плохо старались. Почти все согласны с тем, что он сюда больше не вернется, и…
– У меня их нет.
– Конечно, я понимаю, что вы их не носите при себе, но…
– Дело не в этом. – Энни глубоко вздохнула, заламывая руки. – Вы не понимаете. У меня их вообще нет.
На его лице медленно отразилось понимание того, что она сказала.
– Значит, вы солгали мне?
– Нет, – воскликнула Энни, – не совсем. Они у меня были, все те, о которых я вам говорила. Но теперь их нет.
Их забрал де Порто. Поэтому-то я и решила отплыть с вами, чтобы найти их, когда мы захватим его корабль.
По выражению его лица Энни не могла понять, сумеет ли он удержаться или поддастся желанию свернуть ей шею. Она сделала к нему шаг, готовая умолять понять ее, но тут оба обернулись, услышав крики бежавшего в их сторону мальчишки.
– Что он говорит? – спросил Джеми, увидев, как побледнела Энни.
– Артур здесь, – еле выговорила она, срываясь с места. – Мой кузен вернулся!
