вспомогательных.
— Вы собираетесь несколько наступлений предпринять? — не унимались министры.
— Да, господа, совершенно точно, — невозмутимо парировал Вержбицкий. — И при грамотном проведении задуманного обещаю вам, что все операции будут успешно завершены. Свои соображения я представлю председателю кабинета завтра, в письменном виде.
17
С планом наступления Вержбицкий познакомил Мизинова на следующий день после визита капитана Брындина.
— За спинами многих министров стоят весьма влиятельные люди, для которых бездействие армии тоже невыгодно, — говорил генерал. — Я имею в виду промышленников, купцов, газетчиков, наконец. Взятие Хабаровска — лишь первоочередная задача, за которой, Бог даст, последуют и другие…
— Я очень рад, Григорий Афанасьевич, — сказал Мизинов. — Простите мне, что вчера я так скоропалительно…
— Ничего, голубчик Александр Петрович, пустое. Будь на месте этих министров такие люди, как вы, — ох, какие горы мы своротили бы!
— Но министры какие есть. А воевать нам. Позвольте спросить вас, Григорий Афанасьевич, в грядущем наступлении вы какую-нибудь роль отводите мне? Или я снова вынужден буду вернуться в Харбин и, как Аргус, чахнуть над златом? В таком случае хочу отметить, что для меня нет такой прекрасной Ио, ради которой стоило бы похоронить себя в качестве дозорного. К тому же велика опасность быть настигнутым каким-нибудь более предприимчивым и дерзким Гермесом.[30] Поверьте, я стою большего.
— Милый Александр Петрович, если уж на то пошло, так вы стоите гораздо дороже какого-то там Аргуса! Лавры Ареса[31] — как раз для вас! А потому у меня есть для вас… Позвольте, позвольте, голубчик, именно предложение, — настаивал Вержбицкий, видя, что Мизинов опять недоволен и ждет именно приказа. — Александр Петрович, официально вы не в штате армии. Так что предложение, именно предложение. Присядемте. Говоря на заседании министров о средствах для наступления, я имел в виду и харбинское золото…
— Готов вывезти его в ближайшее время! — воскликнул Мизинов. — Его должно достать для оснащения прекрасной армии, которая сможет взять Хабаровск!
— Одну минутку, Александр Петрович, — осадил пыл Мизинова генерал. — Тут одна тонкость. Дело в том, что харбинское золото понадобится не для взятия Хабаровска…
— Я перестаю вас понимать, Григорий Афанасьевич.
— Накануне нашего с вами разговора я посоветовался с командирами соединений и частей. Все генералы единодушны: для успешного наступления необходимы вспомогательные операции. Одним словом, нужны несколько операций по сходящимся направлениям. В случае успеха у нас есть шанс освободить от красных не только Приморье, но и Приамурье, вплоть до Забайкалья. Вы только задумайтесь, Александр Петрович — например, независимая Дальневосточно-Амурская республика!
— Звучит заманчиво и многообещающе. Но мы покамест не взяли даже Хабаровска…
— Да возьмем же, Александр Петрович, обязательно возьмем. Если вы нам поможете.
— Григорий Афанасьевич, я, кажется, понимаю, отчего вас назначили министром, — улыбнулся Мизинов. — Умеете вы подойти издалека, дипломатично.
— Что ж, кому-то надобно решать и политические вопросы, — согласился Вержбицкий. — Так вот, вернемтесь. Конечно, вы вправе отказаться и попроситься на передовую, под стены Хабаровска, никто вам не откажет. Но, зная ваши качества как хорошего тактика и умелого командира, я хочу предложить это дело вам. И только вам, — Вержбицкий пристально глядел в глаза Мизинову.
— Я уверен, что на войне нет таких боевых задач, которые принижали бы достоинство офицера, а тем более его честь. Особенно в случае успеха таких операций, — отчетливо, как на экзамене, произнес Мизинов.
— Ну и прекрасно, прекрасно! Тогда сразу к делу! Одним словом, Александр Петрович, мы предлагаем вам совершить диверсионный рейд в тыл врага.
— Что-то подобное я и ожидал, Григорий Афанасьевич, — облегченно вздохнул Мизинов. — Принимая во внимание полупартизанский характер вообще всей этой войны, я согласен. Попробую побывать в шкуре Дениса Давыдова, пойму, быть может, чем он так восторгался, будучи отряженным от штаба князя Багратиона[32].
— Буду рад, если начнете и стихи писать, — улыбнулся Вержбицкий. — Так вот, харбинское золото необходимо как можно скорее переправить сюда и снабдить на него крепкий оперативный отряд. Посмотрим на карте, — Вержбицкий пригласил Мизинова к столу, взял в руки карандаш. — Вам предстоит высадиться здесь, в Татарском проливе, в Императорской Гавани. Там удобная, спокойная, незамерзающая бухта. От северных пронзительных ветров немного спасают многочисленные хребты, пусть и невысокие, но густо поросшие лесом. В Гавани два наших охранных крейсера, они помогут с высадкой. Но чуть дальше, верстах в трех и по всему Сихотэ-Алиню, уже полнейшее безвластье. Мелкие партизанские группы, половина красных, половина не поймешь каких — то анархистских, то просто бандитских, но в любом случае нам не союзных. Регулярных частей противника практически нет. Так что в Сихотэ-Алине не предвижу для вас особых затруднений. Преодолев хребет, вы двинетесь к Амуру, форсируете реку…
— Какими средствами? — перебил Мизинов.
— Не волнуйтесь, Александр Петрович, я укажу удобные переправы. Там есть наши люди, а силы красных невелики. Уверенный штурм — и переправа обеспечена.
— Когда замерзает Амур? — поинтересовался Мизинов.
— В нижнем течении, где вы станете форсировать, река замерзает в течение всего ноября, вплоть до середины декабря…
— Так, может быть, лучше дождаться ледостава?
— Времени нет, дорогой вы мой, времени катастрофически нет! — отчеканил Вержбицкий. — К тому же наступление основных частей на Хабаровск начнется в это же время, синхронно с вашим десантом. Главное — не дать красным опомниться, ударить сразу и в нескольких местах.
Мизинов помолчал немного и кивнул Вержбицкому:
— Продолжайте, Григорий Афанасьевич, я слушаю.
— Так вот, Александр Петрович, обогнув озеро Эворон, направитесь к Амгуни. При случае перейдете и ее. Тут уже проще — эта река к концу ноября станет мертво. Камов сейчас на подходе к Кербинскому массиву. Ваша задача — соединиться с Камовым. У него сейчас полторы тысячи штыков и три тысячи сабель. Оттуда — соединенными усилиями на Благовещенск. Красных под городом мало. А Камов сейчас на пике успеха. Дай Бог вам успеть.
— А ему продержаться, — добавил Мизинов. — Камов боевой офицер, я наслышан о нем еще на германской, — согласился Мизинов.
— Так вот, надо не позволить этому успеху потухнуть, истлеть, вы понимаете? Не исключено, что Камов задумает брать Благовещенск — это было бы идеально. Не возьмет до вашего прихода — вы ему поможете. Тогда столица Амурского края будет наша, и красные окажутся в мешке! Миссия наиблагороднейшая, Александр Петрович, скажу я вам!
Мизинов думал.
— Подумайте, Александр Петрович, — Вержбицкий поднялся, закурил, подошел к окну и долго смотрел на площадь перед штабом.
— Листопад уже начался, — тихо произнес он. — Осень на носу. До холодов надо поспеть…
— В Якутии восстание? — прервал его Мизинов.
— Не первый год, Александр Петрович, — кивнул Вержбицкий. — Так что за правый фланг беспокоиться вам не придется. Якуты относятся к нам неплохо, за краем присматривают крепко. У красных там частей всего ничего, на их крайнем левом фланге. Ваша задача — быстро рассеять их разрозненные
