– Я же волк! Какие могут быть команды. Р-р-р-р-р.
– Очень страшно!
Кэтлин уже давно так не веселилась. Нет, она была даже рада тому, что Гейл позвонил, иначе бы она просто легла спать и проспала бы встречу с таким замечательным и интересным человеком.
– Чего я и добивался.
– Зачем же ты решил меня пугать?
– Потому что ты, кажется, решила меня приручить.
– А что, стоит попробовать?
– Попробуй. Может быть, ты и есть та единственная, которой это удастся?
Администратор сообщил, что Вульф покинул чат.
Кэтлин откинулась на спинку кресла и несколько секунд смотрела в мерцающий монитор. У нее есть друзья в Сети, и она считает, что такая дружба более привлекательна, чем встречи наяву. Быть может, из этой болтовни ничего толкового и не выйдет, но, по крайней мере, она отдохнула, отвлеклась от своих проблем и даже может подумать о том, приходить ли к Гейлу на свидание в эту среду или помучить его еще несколько дней.
Она хищно усмехнулась и выключила компьютер. Нет, Салли никогда не сможет заменить ее, как бы она того не желала. А вот она, Кэтлин, и не хочет быть на месте Салли. Ни за что на свете! Кто тогда оказывается в выигрыше? Она – свободная и довольная жизнью, или измученная кастрюлями и изменами мужа Салли?
3
Сидение перед компьютером далеко за полночь никогда не шло Кэтлин на пользу. Вот и сегодня она еле встала. У нее даже не хватило сил на то, чтобы приготовить себе завтрак, но вот безупречный макияж делать пришлось. Она не могла себе позволить даже хотя бы один раз показать коллегам, что она тоже человек и может уставать. Это бы значило безоговорочную капитуляцию и признание того, что Кэтлин Ивер – такая же слабая женщина, как и все остальные. А ведь она – единственная по-настоящему деловая женщина в этой конторе. Кэтлин знала, что такая репутация стоит гораздо больше, чем какой-то завтрак.
Из зеркала на Кэтлин смотрела очень красивая женщина, даже скорее девушка. Ее нежная кожа легкого золотистого оттенка, чем-то напоминающая молочный шоколад, огромные темные глаза, роскошные, мягкие, вьющиеся легкой волной волосы цвета воронова крыла, пухлые губы помогли ей одержать не одну победу, причем не только на личном фронте.
Кэтлин сегодня крайне критично подошла к выбору одежды. Она знала, что от этого будут во многом зависеть ее внешний вид и чувство внутреннего равновесия, которое она ценила в себе даже больше, чем красоту своего тела. Большинство знакомых были уверены, что Кэтлин – вспыльчивая и стервозная особа, которая не желает следить за проявлениями своенравного характера. Нет, на самом деле она всегда знала, чего хочет, и просто подбирала маску, соответствующую случаю. Так что одежда была призвана скрыть следы бессонной ночи и вечерних волнений, конечно, косметика бы многое замаскировала, но не хотелось бы уж так на нее полагаться.
Она остановила свой выбор на брючном костюме цвета кофе с молоком. Зауженная талия и глубокий вырез полупрозрачной шелковой блузы, которую она надела под пиджак, всегда превосходно подчеркивали ее фигуру, так что можно было надеяться, что бледность кожи заметит только тот, кто оторвет взгляд от груди великолепной формы.
Кэтлин весело подмигнула своему отражению и призадумалась над тем, не расстегнуть ли еще одну пуговицу блузы, еле отличимой от ее кожи не только по цвету, но и по ощущениям гладкости и нежности? Но все же решила, что на сегодняшний день соблазнение кого-то из конторы ее задачей не является, тем более что и соблазнять-то никого не надо было. Стоило ей только пошевелить пальчиком, намекая на свое согласие на близость, и все мужчины прибежали бы на ее зов.
Стоит ли иметь преимущества, если они дают возможность так легко всего добиваться? Так даже не интересно, подумала Кэтлин. Но если бы кто-то предложил ей поменяться телами с невзрачной простушкой, она бы с негодованием отвергла такое предложение. Кэтлин любила свое тело, холила его и позволяла иногда получать удовольствие от этого дара природы мужчинам. Но все же они были просто пчелами, слетавшимися на нектар, который дарил цветок. А ведь стоило ей сложить лепестки, и пчелы ни за что не посмели бы даже думать о том, как проникнуть к благоухающему лону.
Она ждала человека, который бросил бы ей вызов. Но пока что единственным существом мужского пола старше восемнадцати и младше семидесяти, которое было хотя бы глухо к ее призывам, являлся Питер, муж Андреа. А на него Кэтлин сама для себя наложила табу. Как она объяснила Андреа: надо же, чтобы сказка хотя бы изредка становилась былью и у других!
Кэтлин нанесла на губы блеск. «Только на середину губ, ни в коем случае не на всю площадь, иначе будешь иметь вид дебилки, которая не может уследить за своим слюноотделением!» – так говорил ее первый мужчина. Кэтлин хорошо помнила все, что он ей когда-либо рассказывал.
Он был визажистом. Профессиональным визажистом, мастером своего дела, Кэтлин с уверенностью могла бы сказать, что он был гением. Но он так и не достиг вершины Олимпа. Глупая, банальная автомобильная катастрофа: отказали тормоза. Никто не виноват, но ничего нельзя исправить.
– Ах, Чарли, почему все закончилось так страшно?.. – тихо прошептала Кэтлин.
Она всегда думала, что если бы в тот злополучный день не пошел дождь и Чарли не побоялся вымокнуть и пошел бы пешком, он был бы до сих пор жив. А она не стала бы стервой. Ведь ее мать, красавица, сводившая с ума мужчин одним только взмахом густых ресниц, встретила своего первого и единственного. И так и осталась верна ему и его памяти.
А ведь Кэтлин была готова отдать Чарли все. Именно он показал молодой девушке ее настоящую силу, силу, перед которой преклонялся. Он показал Кэтлин, как она красива.
Итак, она была готова отдать ему все. Но в тот день пошел дождь, а у машин иногда не срабатывают тормоза.
– Никто не виноват в том, что я одна.
Кэтлин несколько раз глубоко вздохнула и постаралась как можно дальше спрятать воспоминания о единственном мужчине, которого по-настоящему любила.
Резкими движениями, почти вырывая волосы из головы, она подобрала их наверх. Пусть прическа получилась несколько хаотичной и вот эти пряди можно было бы убрать получше, но мужчинам нравится, когда женщина выглядит так, будто только что предавалась любви. А раз они этого хотят, пусть получают. Ей ничего не жалко. Смотрите, Кэтлин Ивер готова одарить всех вас тем, что мог бы получить только Чарли. А ведь он был добрым и часто делился с ближним тем, чем владел.
Кэтлин криво усмехнулась и резко захлопнула за собой дверь. Она просто мечтала встретить разъяренную соперницу, злого сотрудника, у которого недавно увела клиента, да кого угодно! Лишь бы можно было выместить злобу. Наверное, она все же уведет у этой дуры Мари ее милого Эдварда. Мари хотя бы перестанет дни напролет щебетать о том, что встретила настоящую любовь. Как ей понравится, если ее любовь отберут? Так же, как когда-то ее отобрали у Кэтлин…
Как всегда, у лифтов собралась огромная очередь. Почему-то все конторы и фирмы, разместившиеся в небоскребе на Пятой улице, начинали работу в одно время. Кэтлин уже несколько раз предлагала генеральному директору поднять вопрос о том, чтобы составить график открытия офисов с разницей в пять-десять минут. Но пока что к ее предложению никто не прислушался. А жаль.
Все сотрудники фирмы приходили на работу с запасом в четверть часа, чтобы успеть подняться на свой двадцать шестой этаж. Кэтлин стояла в очереди к лифтам и перебрасывалась со знакомыми приветствиями и шутками, уже ставшими такой же традицией, как и рождественские общие для всего здания вечеринки.
Кэтлин дождалась своей очереди, и, едва она вошла в кабину, как следом за ней под возмущенный ропот толпы клерков протиснулся парень в рабочем комбинезоне. Он держал в руках огромное стекло и то и дело повторял:
– Поосторожнее! Не разбейте его! Мадам, прошу вас, не замахивайтесь меня сумочкой!
В кабине тут же стало гораздо теснее. Кэтлин оказалась прижатой к широкой груди незнакомого мужчины.
