той же извилистой пыльной дороге, по которой двигались накануне, но теперь в обратную сторону, и это вызывало странное ощущение. Небо постепенно светлело, и солнечные лучи набирали силу. Сквозь марево утра блестел Нил в зеленой кайме берегов; потревоженные крокодилом или бегемотом, поднялись в воздух стаи птиц. Словно готовясь к торжественной встрече солнца, пустыня слева от них окрасилась в золотисто- красный цвет. Утренний холодок исчез. Быстро испарилась роса. И над горизонтом величественно поднялся во всем своем великолепии сверкающий огненный шар солнца. По указанию Амеротка его маленький отряд держался близко друг к другу, по три колесницы в ряд, одна ехала впереди и еще одна – с левого фланга, чтобы исключить неожиданное нападение. К тому времени, когда солнце полностью поднялось, лошади перешли на галоп, и колесницы запрыгали и закачались на неровной дороге.
В полдень сделали привал, укрывшись от палящего солнца под пальмами у реки. Лошадей напоили и накормили, поели и люди. Как и Амеротк, все воины были в боевых доспехах: бронзовых панцирях, в схенти с нашитыми на полотно кожаными полосами, сандалии плотно охватывали ноги. Возничего защищали бронзовый воротник, шейные пластинки, и щиток прикрывал пах. Вооружение воинов на легких колесницах состояло из лука с колчаном стрел и дротиков.
Воины беспрекословно подчинялись его приказам. Они были из его отряда и отправились бы в Фивы, пожелай он того. Но он чувствовал их беспокойство. По одну сторону от них лениво нес свои воды Нил, по другую – притаилась, словно выжидая, молчаливая пустыня. Амеротк спрашивал себя, начал ли распространяться слух, чувствовали ли воины, что громадная армия митаннийцев движется к ним? Они возвращались, чтобы поторопить полк Анубиса, и вполне могли догадаться что происходило нечто серьезное. Амеротк встал и взошел на крутой берег, а оттуда окинул взглядом пустыню, морщась от ее раскаленного дыхания. Разогретый зноем воздух дрожал, искажая очертания расположенных в отдалении скал и Низин. Амеротку подумалось, что в этом знойном мареве могла бы двигаться целая армия, оставаясь до поры до времени незаметной.
– Нам пора в путь! – сказал он своим людям.
Снова запрягли лошадей. Амеротку было не по себе. Он не мог избавиться от ощущения, что за ними следят. Отдохнувшие лошади пошли легким галопом, и тишина окрестностей была потревожена их похрапыванием, топотом копыт, стуком колес и покрикиванием колесничих.
Они успели добраться до лагеря полка Анубиса еще засветло. Амеротк дал указание своим людям расположиться за пределами лагеря и поесть, довольствуясь тем немногим, что они захватили с собой. Сам же он в сопровождении своего офицера отправился в лагерь, и сразу отметил про себя его хорошую организацию. Ров и частокол полностью соответствовали установленным правилам. В центре находился священный ларец. Против своего ожидания, Амеротк не заметил в лагере никакой особенной суеты. Из палатки к нему вышел сонный Небанум в наброшенном на плечи одеянии. Его глаза прятались под нависшими веками, а черты лица отличала резкость. Амеротк представился. Небаум, зевая, почесал лысеющую голову и велел стоявшему рядом жрецу наполнить кружку пивом. Сделав большой глоток, он прополоскал рот и сплюнул чуть ли не на ноги Амеротку.
– Так вас послал Омендап. – Небанум смотрел мимо Амеротка на установленный у святилища штандарт. – Полагаю, что у вас для меня приказ поторопиться. Но я могу двигаться не быстрее, чем удобно мне и моему коню, – он лениво зевнул.
Амеротк шагнул ближе, деланно улыбаясь, достал картуш Хатусу.
– Меня прислал не Омендап, а Ее Величество.
Небанум выдавил из себя улыбку и в соответствии с правилами этикета коснулся картуша губами.
– Мои приказы очень просты, – продолжал Амеротк. – Я здесь, чтобы выполнять волю фараона.
– Долгих ему лет, здравия и процветания, – без особого почтения пробурчал Небанум.
– Вам надлежит собраться и выступить в пределах часа, – приказал Амеротк, обнажая меч. Офицер последовал его примеру. – В случае неподчинения мне дан приказ казнить вас немедленно и взять командование на себя. Такова воля божественного фараона!
Вслед за этими словами поведение Небанума разительно изменилось. Амеротк понял, что Хатусу с Сененмутом допустили ошибку. Они проявляли излишнюю мягкость в отношении этого своенравного военачальника, и в своем неповиновении он дошел до наглости, но, как любой офицер, он должен был беспрекословно подчиняться воле фараона.
Не прошло и часа, как лагерь был поспешно свернут; имущество погружено, лошади запряжены в колесницы; и солнце еще не успело подняться высоко, а полк Анубиса форсированным маршем уже отправился в путь. Колонны воинов в полном боевом снаряжении, обливаясь потом, Торопились на север под пронзительный рев труб и барабанный бой.
Своему отряду Амеротк приказал держаться сзади. Медленно тянулись утренние часы. Поднятые пешими воинами и колесницами плотные тучи пыли затрудняли обзор как на правом, так и на левом флангах.
Сначала полк встревожился; солдаты ворчали на малые порции провианта и неудобства спешки. Но постепенно волнение улеглось. Жрецы затянули боевые гимны, подхваченные воинами. День, тем временем разгорался. Жара, ноющая боль в уставших ногах и надоедливая пыль, от которой не было спасения, погасили разговоры, и колонна двигалась молча под грохот колесниц и слаженный топот тысяч ног.
На коротких привалах быстро распределялась вода, и полк маршировал дальше.
Было далеко за полдень, когда перемена пейзажа подсказала Амеротку, что они приближаются к лагерю Хатусу. Теперь вместо унылого однообразия пышной равнины им встречалось все больше кустарников и деревьев. Дневная жара шла на убыль. Вдруг до слуха Амеротка донеслись пронзительные крики и вопли. К колонне во весь опор мчались дозорные на колесницах. Амеротк приказал возничему ехать вперед, но в эту минуту справа послышался нарастающий адский грохот, подобный могучим раскатам грома. Колесница Амеротка поравнялась с головой колонны, где сгрудились офицеры, и Небанум в их числе. Они также услышали грохот и наблюдали за растущим на востоке облаком пыли. Это мчались к ним дозорные. Один из них подъехал к колонне и осадил лошадь. Возничий был ранен в плечо стрелой. Разведчик сошел с колесницы, держа в руках сломанный лук, шлем свалился с его головы. Он отбросил обломки лука и опустился на колени пред Небанумом.
– Митаннийцы, господин! Заслон из колесниц! Но Небанум ничего не слышал. Он застыл как истукан, устремив взгляд в пустыню.
– Во имя всего святого! – закричал Амеротк.
Прикажите своим людям перестроиться.
Он перевел взгляд на походные ряды, охваченные смятением. Несколько опытных воинов снимали щиты и пытались составить из разных подразделений подобие боевых порядков, но паника уже овладела новобранцами, испуганными надвигающейся тучей пыли, грохотом, потерей собственных колесниц. Они напирали, нарушая строй, не слушаясь команды офицеров. Маленькое волнение переросло в хлынувшие вперед волны. Амеротк в ужасе оглянулся и увидел возникшую из пыльной тучи линию колесниц. Ряд за рядом появлялись скачущие, словно ветер, лошади, а за ними тряслись колесницы. Они мчались плотным строем с развернутыми флагами. Среди воинов полка Анубиса воцарился хаос. Колесницы египтян понеслись навстречу врагу. Часть пеших воинов образовала заслон, прикрываясь щитами. Несколько сметливых офицеров вернулись на свои посты. А Небаум вскочил на свою колесницу. Возничий, повинуясь его окрику, стегнул лошадей, которые галопом понесли колесницу прочь от накатывающейся мощной волны сверкающей бронзы.
Амеротк выругался. Лагерь Хатусу мог находиться совсем рядом. Если полк Анубиса обратится в бегство, митаннийцы, пустившись вдогонку, выйдут к лагерю. Амеротк закричал, созывая свой отряд. К нему присоединилось несколько колесниц, остальных не было видно. Митаннийцы находились уже совсем близко. Лошади рвались вперед, вытянув шеи, султаны на их головах раскачивались из стороны в сторону, блестели на солнце бронзовые полосы, которыми были обиты колесницы. Амеротк уже различал черные чешуйчатые доспехи, причудливые шлемы. Воздух гудел от пения стрел, под градом которых начали падать солдаты.
И вот уже, как волна на берег, накатились митаннийцы на разрозненные ряды полка Анубиса. Голова колонны сохранилась, но на глазах Амеротка ряд за рядом падали воины, смятые лошадьми и раздавленные колесами колесниц. Находились смельчаки, бросавшиеся на колесницы, в отчаянной попытке вскочить в них, но валились, пронзенные копьем, или сраженные мечом, или их ждала смерть от стрелы лучника с колесницы. Колесницы митаннийцев были тяжелее египетских.
