Иван расстегнул ворот гимнастерки, и Николай увидел сине-белые полоски тельняшки.
– Почему вы не сказали тогда, в вагоне?
– А чего говорить? С Семеном мы просто шутили. Он ведь зачем весь разговор затеял? Видит, что ты нос повесил, о матери горюешь. Ну и, что бы тебя от этих мыслей отвлечь, начал шутить. Сразу-то и я было не понял его, думал, серьезно. А с Семеном мы кореши, хоть он постарше меня. Он тоже моряк, электрик, понятно?
– А я-то думал!…
– «Думал, думал»… Сказано же, моряки – одна семья. А раз ты запечалился, ну как тебя оставить, чтобы ты невеселый был! То-то…
33
В Вологде Николай расстался с друзьями-матросами. Здесь пришлось сделать еще одну пересадку. Когда оформил проездные документы на следующий поезд, отправил домой телеграмму.
Почти всю остальную часть пути Николай лежал на верхней полке, думая о том, как встретится с отцом и матерью, вспоминал о своих одноклассниках Толе Зубихине и Аркаше Заводчикове. Они, конечно, сразу же прибегут к нему, как только узнают, что он приехал, будут завидовать и расспрашивать о флоте, пригласят к себе в класс. Классная руководительница Майя Трофимовна поведет его показывать учителям и будет говорить о нем только хорошее, а не жаловаться на него, как бывало прежде, что он испортил парту, вырезав ножом свои инициалы; или на то, что дергал Соню Петрухину за косы во время урока.
В поезде на верхней полке было тепло и немного душно. Николай засыпал, видел сны, просыпался и снова засыпал.
– Коленька! – услыхал он голос матери, как только появился в дверях еще не совсем остановившегося вагона. – Коленька!
Алевтина Сергеевна шла за вагоном и протягивала к нему руки.
Наконец Николай сошел на перрон, и мать обняла его, целуя и плача.
– Мама, но ты же болеешь? – спросил Николай, когда мать выпустила его из объятий.
– Болею. Но теперь мне лучше, и я вышла встретить тебя.
– А папа?
– Папа недавно уехал на Урал. Там новый завод строит. Я сообщила ему телеграммой, что ты приезжаешь, и он завтра же прилетит.
– А ты, мама, в самом деле болеешь?
Алевтина Сергеевна посмотрела на сына большими, влажными от слез глазами.
– Ты же знаешь, что у меня слабое здоровье. Папа уехал, и я почувствовала себя совсем плохо. Врач Никита Федорович заверил мою телеграмму, чтоб вызвать тебя. Я так по тебе истосковалась. Ну, дай я посмотрю на тебя. Ах ты мой морячок! Но если бы не папа…
Она не договорила, взяла Николая за руку, и они пошли.
Николаю неудобно было идти так с матерью. Чтобы отнять у нее свою руку, он решил поправить вещевой мешок, засунул пальцы за лямки, да так и пошел.
Город был прежним. Каким он его оставил. У продовольственных магазинов в очередях стояли женщины и старики со старыми залатанными кошелками. Краска на домах давно не обновлялась и сползала пятнами, отчего все дома выглядели рябыми. Ворота во двор у многих домов выломаны, очевидно, на дрова. Бледные ребятишки бегают в изодранных брезентовых туфлях на босу ногу, а запачканные заводской грязью ремесленники ходят в непомерно больших шинелях и тяжелых ботинках из яловой кожи.
Около самого дома, в котором жили Лизуно-вы, встретился Толя Зубихин. Он шел из школы. Николай хотел, чтобы Толя сейчас же пошел к нему, но Алевтина Сергеевна взяла сына за руку, сказала:
Коле надо отдохнуть после дороги. Приходи, Толя, завтра.
– Завтра с утра приходите с Аркашей, – сказал Николай, краснея оттого, что мать взяла его за руку, как маленького. – Обязательно приходите.
Дома мать спросила:
– Кушать будешь?
– Буду, мама.
Алевтина Сергеевна ушла на кухню, а Николай прошел в свою комнату. Здесь все оставалось по- прежнему: кровать, покрытая светлым пикейным одеялом, столик, за которым он готовил уроки, этажерка с книгами, а на стене висела голова лося с широкими ветвистыми рогами – подарок отца ко дню десятилетия Николая.
В ящиках стола лежали его ученические тетради и учебники. Он развернул тетрадь по русскому языку и на первой странице увидел жирную тройку. На второй странице стояла жирная двойка.
«Куда все это, – подумал Николай. – Тетради надо выбросить, а учебники отдать ребятам».
– Иди кушать, – позвала мать.
34
На другой день зашли Толя Зубихин и Аркаша Заводчиков. Они долго расспрашивали о школе юнгов. Толя попросил у Николая примерить бушлат и бескозырку, а потом уже не снимал их, хотя в комнате было тепло.
– Знаете, какие морские узлы бывают? —
