– Пусть заходит.
Парень вошел в небольшую комнату и, повинуясь взмаху руки, присел за стол.
– Доброго здоровья, Бугай, доброго здоровья, Видур.
– И тебе не хворать, Жук. Чего хочет от меня Зетр?
– Тут дело такое, Бугай, в Килене, столице Риарского княжества, из дворца была похищена княжна Валия. Ты ничего об этом не слышал краем уха?
– Ты на что намекаешь, щенок? – Глаза Видура опасно сощурились. – Что мы причастны к этому делу?
– Успокойся, Видур, – бросил Бугай, – убить его ты всегда успеешь. Малец, ты яснее выражай свои мысли, а то ведь можешь и не выйти из этой комнаты живым. Кто пустил слух, что мы к этому причастны? Какому кретину пришло это в его тупую голову? Молчи, не перебивай старших. Сейчас я тебе подробно объясню нашу позицию. Ты знаешь, что мне с Видуром пришлось пережить, прежде чем мы смогли закрепиться в этом городе, сколько крови пришлось пустить? Два года непрерывной резни с местными и постоянно приезжающими гастролерами, а как мы чистили окрестности города от всякого сброда, которого во время мятежа развелось невиданное количество! И вот уже более трех десятков лет здесь царят тишина и спокойствие. Мы сидим на бочке с золотом, да у меня последний уличный попрошайка давно обеспечил себе безбедную старость! И все это я должен поставить под угрозу, участвуя каким-то боком в похищении княжны? Можешь говорить, Жук, но следи за словами.
– Бугай, Видур, вслушайтесь в то, что я спрашиваю. Вы ничего не слышали о похищении княжны, разве я говорил об участии? Там кто-то спьяну похвастается, там кто-то сдуру ляпнет, а кто-то услышит, – вот это я имел в виду. Похищение княжны – это забавы благородных, зачем им привлекать ночников, которых они презирают? Но у похитителей есть слуги, служанки, у воинов, участвовавших в этом деле, есть любовницы и так далее.
– Так бы сразу и сказал, – проворчал Видур, убирая ладонь с рукояти кинжала.
– Ничего не слышали, Жук: где Бренн – а где Килена! – заметил Бугай. – Зачем это Зетру, он шею сломать себе хочет, вмешиваясь в разборки благородных?
– Это нужно не столько Зетру, сколько мэтру.
В комнате повисла тишина. Бугай и Видур переглянулись между собой.
– Вы не думайте, – продолжил Жук, – что вас одних спрашивают об этом. Зетр послал своих людей во все ночные гильдии севера Сатума, в Белый халифат и султанат Айра, всем задаются подобные вопросы. Зетр не просит искать княжну и ее похитителей, ни в коем случае этого делать не надо, он просит внимательно слушать, и если будет что-то интересное, то ничего не предпринимать, а просто сообщить ему об этом. Если информация подтвердится, то двести золотых, а пока за беспокойство двадцать. – Жук положил на стол кошелек и встал. – Каждый труд должен быть оплачен. – Парень вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.
– Заматерел Жук, как связался с Зетром, – заметил Видур.
– А Зетр еще больше заматерел, как связался с мэтром. Видур, тебе ничего не напоминают слова Жука о том, что каждый труд должен быть оплачен?
– И мэтр возник ниоткуда – и сразу заявил о себе очень громко. За Сэла Скользкого никто браться не хотел, а он его исполнил.
– И Восточный замок Крия Баросского в то же время был разрушен, – продолжил Бугай.
– А Далв Шутник тогда же спас Кенару эл Лайнистину: я пять раз слушал балладу о дружбе – и каждый раз сердце сжималось. Бугай, прочитай имя Далв наоборот.
– И княгиня Лаэра гостила в Бренне в одной гостинице с ним, перед его разборкой с темными и мастером личем, а через девять месяцев родила княжну… Все, Видур, больше никаких имен. Последнее, чего мне хочется в этой жизни, – это вставать на пути известной тебе гильдии, вернее, уже двух гильдий. Есть гораздо более легкие способы самоубийства.
– Да и должны мы ему: если бы не он, то так легко клирики от нас и остальных не отстали бы.
– Согласен, а долги нужно отдавать. Конь, – крикнул Бугай. – Кто из наших купцов работает в Килене? – спросил он у вошедшего верзилы. – Мне нужен самый пронырливый.
– Грокас. Работает в Килене семь лет, торгует элитными ювелирными изделиями, вхож во все дома благородных и высокородных. Хитрая и пронырливая бестия. Отлично разбирается в разумных. Бедной дворянке продаст серебряное колечко изумительной красоты работы мастера Зула, а богатой, тщеславной, но не имеющей никакого вкуса гусыне – полукилограммовое золотое ожерелье с брильянтами. Причем обе будут в полном восторге. Ворует, как же без этого, но меру знает, не зарывается. Пару раз я устраивал ему проверки, создавал впечатление, что можно безнаказанно хапнуть много. Грокас не клюнул: осторожен, предпочитает довольствоваться малым и жить спокойно.
– Отлично, такой мне и нужен. Пусть понюхает воздух в Килене и во всем княжестве. Присмотрится ко всему. Вдруг кто-то внезапно разбогател, или кто-то почему-то решил покинуть княжество без видимых причин. Пусть обратит внимание на странности. Выполняй.
– Так вы и ваши воины не знаете, кто напал на вас?
Опять двадцать пять. Если бы знал, то сразу бы этому поганцу шею скрутил! Вернее, допросил бы, а только потом прикончил. Есть у меня подозрения насчет одного организма, но их к делу не пришьешь.
– Мы не знаем, великий мастер Нарвион, – ответил я.
И ты не знаешь. Поганец здорово прикрылся иллюзией, а твари просто выполняли приказ одного из руководителей местной компашки. К большому сожалению, уже дважды мертвые твари. Нарвиончик, твой некромант допросил их, но ничего не смог выяснить. Иначе зачем бы меня час мариновали в твоем предбаннике? Дело простое и сложное одновременно. Найду поганца – пожму ему руку, а только потом буду допрашивать и маленько убивать. Гость зашел в помещение с темным пламенем, внезапно решил покончить жизнь самоубийством и осквернением алтаря. Как же можно туда прыгать без соответствующего ритуала? Мгновенно взвыли сирены службы безопасности, небольшой хаос и паника, стража этого помещения в растерянности – и тут одному из них кто-то из местного генералитета
Никакой иллюзионист теперь не определит точно, что именно здесь произошло. Вернее, кто именно попытался меня убить без напутствия священника в дальнюю дорогу. А точнее, без причащения, исповедания и всего остального моей бренной тушки. Нарвиончик зыркнул, гыркнул на своих подданных и в темпе допросил совершенно безопасного меня. Я ведь не идиот, чтобы здесь соревноваться с ним, я не кретин, чтобы в Красных пещерах выяснять у местного босса, у кого конфу длиннее и толще! Я моментально раскололся и стал жаловаться на жизнь. Нарвиончик мне поверил – я ведь говорил правду, – нахмурился еще сильнее, и как-то зал стал быстро пустеть. Даже неразумные твари попытались найти себе занятие подальше от разъяренного великого мастера. А с этим любителем паркура – Ровер только краем глаза заметил стремительно удаляющийся по потолку коридора смазанный силуэт, прежде чем их атаковали твари, – я еще потолкую. Конечно, когда найду.
– Слав, я приношу вам свои извинения и больше не задерживаю вас и ваших воинов.
Фу, пронесло, я поклонился и начал быструю ретираду. А то мне уже надоело говорить слова «не знаю». Кто напал – не знаю, как я умудрился выжить в темном пламени – не знаю, как я вообще зашел в это помещение – не знаю. Зашел, и все! Думал слишком много, пока Зема обходил наиболее подходящие места для моего убийства в секторах, которые разрешено мне было посещать, и одновременно уточнял карту всех коридоров, ниш, помещений, залов, складов и так далее. Люблю я делать несколько дел одновременно, есть такая дурная привычка. Как я…
– Слав, – остановил меня громкий клекот грифа на пороге, – в следующий раз пусть ваша свита следует за вами не под иллюзией. Так вам и мне будет меньше головной боли. До свидания, Слав.
Я повернулся, опять изобразил поклон и почти выбежал из приемного кабинета Нарвиона. Блин, с таким вызовом огня на себя можно здорово влететь. Дважды сегодня я это сделал – один раз добился результата, а вот второй случай мне совершенно не понравился. Где результат, мать вашу? Мы вышли из покоев
