Целоваться запрещено! (сборник)

— Не надоело? — спросила Амаранта.

— Переводить? — не понял человек.

— Врать не надоело? То принцы какие-то, то синие птицы, то маяк… Что мы тебе, грудные?

— Да, — сказала Аня. — Ходим, ищем, а его все нет. Его вообще, что ли нет, да?

— Маяк есть, — сказал человек. — Только его найти трудно. Я предупреждал.

— Ага, — кивнула Амаранта. — Стоит, нас ждет.

— Маяк есть, — повторил человек.

— А шпага, которую король подарил? А принц и принцесса?

— Есть, — сказал человек. — Честное слово.

— Спорим, врешь? — Амаранта подмигнула.

— Я дал вам честное слово, — серьезно сказал человек. — Впрочем, если хотите, давайте спорить.

— На что?

— На желание, — серьезно сказал человек. — Если вы проигрываете, то делаете, что я скажу.

— Круто! — согласилась Амаранта.

— Пойдемте наверх, — сказал человек.

31

Он открыл дверь чердака. На чердаке — тесно от старых вещей, тут и сломаное кресло с ручками в виде львиных голов, и мутное зеркало, и настоящий большой ржавый якорь, старинные фонари со свечами, деревянное колесо, несколько непарных весел, сети, бережно обернутые в ткань картины, обломок лодки, амфоры…

В углу — железный кофр с цифровым замком.

Человек открыл замок и бережно вынул из кофра длинный бархатный футляр. Открыл.

Обомлевшие девчонки смотрели на шпагу в ножнах, усыпанных драгоценными камнями.

Человек вынул шпагу из ножен. На клинке — длинная надпись непонятными буквами.

Заперев кофр и чердак, человек мотнул головой в сторону комнаты с письменным столом.

На столе — большой фотографический портрет. В парадном зале с причудливым гербом на стене стоят красиво наряженные негритянские мальчик и девочка в маленьких коронах, с родителями и человеком. Все улыбаются.

Человек пошел по лестнице вниз. Девчонки поплелись за ним.

32

— Ладно, — обиженно сказала Амаранта. — Продули, так продули. Говори свое желание.

— Раздевайтесь, — негромко приказал человек.

— Совсем, что ли? — девчонки захихикали и тут же умолкли испуганно.

— Раздевайтесь и на стол, — велел человек.

— Там же чай с кексом…

— Спор, барышни, дело серьезное, — сказал человек.

— Не буду я! — заартачилась Амаранта.

Человек скучно пожал плечами. Он смотрел, как чужой. Чужими глазами. А потом отвернулся.

Аня полезла на стол. За ней и Амаранта. Аня в бриджах, Амаранта — в тесной мини- юбке. Трудно раздеваться на столе, между чашками. Тишина, чашки звенят. Девочки, раздевающиеся на столе, неясно отражаются в надраенном самоваре. Аня уже испачкала бриджи вареньем. Амаранта с трудом вылезает из юбки.

— Амаранта! — позвал человек, и она вздрогнула. — Я обещал тебе, что бородавки пройдут?

— Да, — пискнула она.

— Разве я обманул? Я думал, вы мои друзья, а вы меня вруном считаете. Ведь я дал вам честное слово. По вашему, честное слово, это так, присказка? У каждого человека, особенно если это мужчина, должно быть честное слово. Без него человек не человек и мужчина не мужчина. Запомните это, жалкие мартышки. Хватайте свое шмотье и убирайтесь вон. Побыстрее!

И стоял, отвернувшись к окну, скрестив руки на груди, пока Аня и Амаранта одевались и слезали со стола.

33

Аня в своей комнате. Лежит на кровати, отвернувшись к стене. Водит пальцем по обоям — туда- сюда.

Мама заглядывает в комнату.

— У тебя случайно не температура?

— Нет…

Мама садится на кровать, трогает Анин лоб. Начинает говорить веселым, добрым голосом.

— Хочешь, на озеро смотаемся? Поплаваем.

— Да нет…

— Тогда давай пироги печь? Позовем кого-нибудь?

Аня ведет плечом.

— А знаешь, тут вчера баба Оля кроликов предлагала. Возьмем одного, а? Они милые. Такие пушистенькие-пушистенькие.

— Не хочется что-то, мама…

34

Дома у Амаранты — застолье, семейный обед.

Пироги и соленья собственного приготовления. Много родни.

Все поют хором.

Амаранта не поет, сидит пригорюнясь над тарелкой с холодцом. Рядом с ней, в уголку, флегматичный кузен в неизменной тельняшке украдкой листает журнал «Туризм и отдых».

Не прерывая песни, Николавна деловито берет у него из рук журнал, стукает журналом по затылку, а Амаранте дает щелбана в лоб.