Но разве здесь было легче?
— Кто-нибудь посидит с Джеком, — продолжила леди Кейт, — Грейс тоже присоединится к Нам. Судя по всему, завтра ей не удастся получить консультацию у доктора Хьюма, а никому другому она не доверяет.
Оливию одолевала тревога.
— Круг моих друзей не отличается добронравием, — беспечным тоном сказала леди Кейт. — Вам это может не понравиться.
— Чепуха, — возразила Оливия, дрожащей рукой вытирая Джеку лицо. — Я сама графиня в разводе, укрывающая возможного предателя. В сравнении со мной они просто померкнут.
Леди Кейт сделалась серьезной.
— Оливия, я считаю, вам необходимо присутствовать. Вы поможете нам оценить все, что мы услышим о Джеке.
Не от Джервейса. Она не в силах оказаться лицом к лицу с Джервейсом.
— Если Джеку станет лучше.
— Даже если не станет. Мы не можем ждать. Оливия кивнула, понимая, что леди Кейт права.
— Если память не вернется к Джеку в ближайшее время, нам придется просить помощи. Но я не знаю, кому мы сможем довериться и рассказать все.
— Забавно, что это произнесли вы, — сказала леди Кейт. — Я как раз собиралась предложить моего кузена Диккана. Он в дипломатическом корпусе — значит, может узнать, не проводится ли какого-нибудь официального расследования. И способен хранить секреты.
Оливия подняла бровь.
— Даже если секреты касаются безопасности страны? На этот раз леди Кейт не смогла остаться безмятежной.
— Я не знаю, — призналась она. — Подождем до завтра. Он обещал быть у меня в приемный день. Если он не поможет, то по крайней мере развлечет нас. Его умение злословить доведено до искусства.
Леди Кейт это явно утешало больше, чем Оливию.
— Прекрасно.
Леди Кейт собралась уходить, когда Джек снова заметался.
— Мими! — звал он. — Ah, mignonne, je trouver vous![9]
Леди Кейт остановилась.
— Это французский.
Оливия кивнула:
— И отличный французский.
Леди Кейт удивилась:
— Его французский всегда был ужасен! Я хорошо помню.
— Не теперь.
— Мими…
— Ici[10], Джек, — приговаривала она, пока он не успокоился. — Je sues Mimi. Soyes facile[11].
«Успокойся»! Как будто это так просто. Оливии казалось, что его слова жгли ей грудь.
Леди Кейт изумленно смотрела на него.
— Не думаю, что он сказал бы ей что-нибудь… важное.
— Например, что он был во французской армии или что продавал секреты Наполеону? Нет. Я задавала вопросы на английском и на французском. Он лишь сказал, что ищет какую-то вещь и клянется — она у него есть. Я подумала — это могла быть та депеша, и протянула ему бумагу в том виде, в каком нашла ее в ранце. Он уронил ее. Так что я решила, что он искал что-то другое.
— Мими, — повторил он. — Ou etes-vous. Где ты?
— Кроме, конечно, Мими, которая, как я полагаю, не очень-то заботилась о нем. — Она жестко улыбнулась. — Мужчине не следует заблуждаться относительно своей любовницы.
Она просидела у Джека еще два часа. Пыталась влить отвар ивовой коры в его иссушенное горло, но он вдруг обхватил ее и опрокинул чашку.
— Скажи мне, что я не потерял ее, — потребовал он, хватая руку Оливии. — Это все, что у меня осталось… — Его глаза открылись, он смотрел испуганно. — Скажи мне.
— Ты не потерял ее, — произнесла она, чтобы успокоить его.
Он постепенно успокоился. Его дыхание стало более глубоким. Он ослабил хватку, закрыл глаза.
— Не потерял…?
Но вскоре он снова начал рыться в одеяле, возобновляя бесконечные поиски. Внезапно она почувствовала, что больше не в силах переносить это.
Она дернула за шнур, вызывая Харпера. Сержант немедленно появился, даже не успев заправить рубаху в штаны. Оливия оставила на него Джека и вышла не обернувшись.
У нее не было определенных намерений. Измученная, она знала, что все равно не заснет. Когда она шла через холл, в ее голове продолжали крутиться слова Джека. Она… у него была. Вещь, которую он продолжал искать. Которая могла бы помочь ему успокоиться.
Внезапно она вспомнила о ранце. Бумаги из него лежали в сейфе леди Кейт, но сам ранец Оливия убрала в свой саквояж. Может быть, она проглядела что-нибудь? Она не вынимала личные вещи Джека. Может быть, она что-то упустила из виду?
Она не успокоится, пока не проверит это. Взяв свечу, она вернулась в комнату, которую делила с Грейс.
Грейс спала, из дверей спальни леди Кейт доносился легкий храп. Самое время заняться тем, что она задумана.
Поставив свечу на пол, она опустилась на колени и достала из своих вещей ранец Джека, который завернула в кусок муслина, чтобы не испачкать свою одежду. Несколько бесконечных минут она просто смотрела на него, неосознанно касаясь пальцами медальона.
Потом, взяв ранец и свечу, она пошла на кухню.
Владения повара сияли чистотой, каждая кастрюля блестела, все поверхности были тщательно вычищены. Поставив ранец на выскобленный дубовый стол, Оливия зажгла лампу. Пространство за кругом света погрузилось в полумрак.
Глубоко вздохнув, она опрокинула ранец вверх дном. Когда вещи вывалились из него, что-то звякнуло. Она не обратила на это внимания и осмотрела ранец: вывернула наизнанку, похлопала по нему, проверила, нет ли потайных карманов. Их не было. Значит, надлежало заняться вещами Джека.
Она прикасалась к ним раньше, узнавала их. Теперь ей предстояло основательно рассмотреть их при свете.
Табакерка. Фляжка. Кольцо с печаткой.
Ох…
Она любила это кольцо. Джек надел его ей на палец, когда делал предложение, — старинное золотое кольцо с печаткой, на котором был выгравирован герб Уиндемов — грифон, стоящий на задних лапах, с девизом внизу: Summum Laude. Достоин высших похвал.
Уиндемы были образцовыми лендлордами и ответственными членами парламента. Оливия потерла старое золото, подтверждающее место Джека в ряду поколений старинного рода, и отложила его в сторону.
Золотая табакерка с эмалями ее не заинтересовала, разве только тем, что хранила запах любимой табачной смеси Джека. После быстрого осмотра она отставила ее и взяла в руки фляжку.
Обычная фляжка. Она легко могла представить себе Джека, делающего последний глоток бренди перед тем, как ринуться в битву. Красивая вещь, плоский сосуд из инкрустированного драгоценными камнями серебра; в нем не было ничего особенного. Она перевернула фляжку, отвинтила крышку и понюхала, но пахло только бренди, и ничем другим.
Она уже собиралась отложить фляжку, когда ее ноготь зацепился за что-то на плоской поверхности. Сердце у нее екнуло. Она принялась вертеть фляжку, исследовать все ее поверхности, проводя по ним пальцем.
