— Мое имя — Барроу, — отозвался грубый мужской голос.
Барроу? Знакомо ли ему это имя?
— Мы говорили с вами пару месяцев назад, — сообщил незнакомец сквозь тяжелую дубовую дверь. — Я сказал вам, что собираюсь отправиться в омытые земли, и вы еще велели мне поискать…
— Да.
— Кое-что особенное.
Наполовину одетый и почти в панике, Мэнмарк вскочил с места и бросился открывать дверь, бормоча:
— Тише, тише.
В коридоре стоял Барроу — громадный мужчина, который не мылся неделями, а может, и годами. Чумазый, уставший, голодный — он слегка смутился, увидев полуголую женщину, сидящую на кровати другого мужчины. Но затем словно вспомнил, что его привело сюда.
— Вы говорили о деньгах, — обратился он к Мэнмарку. — О больших деньгах, если искатель найдет для вас…
— Да.
— Одно из них или больше…
— Тише! — шикнул Мэнмарк.
— Яиц, — шепнул немытый охотник за ископаемыми костями.
После чего Мэнмарк втащил этого олуха в комнату, зажав ему рот рукой, — прежде, чем тот произнесет еще хоть одно неосторожное слово.
3
Вот опять мир вымирает.
Зефиру понравилась эта суровая мысль — она посетила его, когда он прогуливался рядом с железнодорожной станцией и прошел с наветренной стороны мимо мерзких гираксовых шкур, сложенных высокими штабелями. Эти шкуры — все, что осталось от тысяч зверей, убитых охотниками, — были поспешно выскоблены с профессиональной небрежностью и ждали, когда освободятся вагоны, направлявшиеся на запад. Жестокий бизнес и обреченный. За один только год уничтожены все стада поблизости, и совсем скоро северные и южные стада тоже ощутят на себе натиск длинных ружей и злобной алчности. Ужасное расточительство, если учесть, что большая часть мяса достается медведесобакам или просто гниет на нещадном летнем солнце. Но, как и любое расточительство, оно снова изменит облик мира. На опустевшие земли придут другие животные и люди — очень быстро они заполонят страну, и этот, уже новый порядок просуществует один день или миллион лет, а потом он тоже рухнет и превратится в безнадежные руины.
Таковы уроки истории.
И наука, в своей изящной манере, не устает твердить об этих основополагающих истинах.
— Господин Зефир?
Из здания железнодорожной станции вышел один из его помощников, с важными документами в руках и с выражением нетерпеливого напряжения на лице.
— Все уладил? — спросил Зефир. И сразу же, не давая человеку ответить, добавил: — Мне нужен подходящий вагон. Для перевозки солидного груза: мои сокровища нельзя просто сунуть под эти кровавые шкуры — они заслуживают лучшего.
— Сделал все, что мог, — заверил помощник.
— И что же это — все?
— Вагон прибудет через три дня, — принялся докладывать человек, вытягивая из стопки документов нужную бумагу. — Бронированный вагон, используемый при перевозке монет в Западные Земли, — для выплаты зарплат. Как вы хотели, там поместится и охрана, и драконьи чешуйки, а ваш личный вагон будет прицеплен непосредственно к нему.
— А еще драконьи зубы, — напомнил Зефир. — И несколько дюжин Когтей Бога.
— Да, сэр.
— И четыре драконьи селезенки.
— Разумеется, сэр. Да.
Каждый из этих четырех металлических органов стоил огромных денег, хотя ни один из них не был в хорошем состоянии. Все они уже нашли своих покупателей. Два из них приобретены крупными фирмами в Восточных Землях. Другие два по договору следовало переправить на Великий Континент: их купили богатые люди, живущие у Драконьей Реки — в той самой зеленой густонаселенной стране, где шесть десятков лет назад начинал свой жизненный путь сам Зефир.
Кто-то утверждал, что драконьи селезенки обладают магической силой. Другие считали эти реликты диковинными вещами — красивыми и драгоценными. Но все большее число людей полагало, что органы драконов стоят того, чтобы их изучать с научной точки зрения, — вот почему один из университетов в Восточных Землях заплатил Зефиру значительную сумму за полуразрушенную селезенку для того, чтобы исследовать обменные процессы этого органа и возможность их использования в современном мире.
Зефир был торговцем — как его отец и дед, он имел дело исключительно с останками драконов. На протяжении жизней нескольких поколений, возможно, с тех пор, как зародилась цивилизация, случайно найденная чешуя или редкостные когти пользовались устойчивым спросом — как предметы почитания и, более того, как орудия войны. Даже в наши дни современное оружие не способно пробить качественную пластину чешуи, извлеченную из спины крупного дракона. В последних войнах бойцов одевали в костюмы из драконьей брони — невероятно дорогостоящая форма предназначалась только для элитных воинских частей — и, когда они строем шли через пустоши, их противники, стремясь поразить драконовых людей, стреляли в них из специальных ружей драконьими зубами и когтями.
Современные армии намного богаче древних цивилизаций. И как следствие — скромный сын простого торговца, снабжая в течение длительной гражданской войны обе стороны, превратился в финансового воротилу.
Вооруженное противостояние прекратилось, по крайней мере на сегодня. Но все правительства во всем мире продолжают мечтать о войне, их стратегические запасы продолжают расти, и по мере того как молодые ученые узнают все больше о тех забытых временах, интерес ко всему, что связано с ископаемыми зверями, только усиливается.
— Ну что ж, неплохо, — сказал Зефир своему помощнику, возвращая ему контракт с железной дорогой.
— Остальные частности я проработаю, — обещал человек и, согнувшись, попятился назад, всем своим видом выражая полную покорность. — По телеграфу буду отслеживать продвижение вагона и поищу надежных охранников из числа местных жителей.
Зефир займется тем же самым. Но скрытно — просто чтобы подстраховаться и позаботиться обо всех этих частностях.
«Потому что главное в любом успешном предприятии — это и есть частности», — напомнил себе старик. Ведь как бывает с растяпами и неудачниками: упустят из виду какую-нибудь мелочь — и обязательно прогорят.
Зефир занимал просторный дом на краю рабочего лагеря — лучший дом в этом исключительно молодом городке, правда, располагался он в месте не столь желанном, поскольку, как и все жители лагеря, хозяин дома принадлежал к сомнительной расе. Войдя в парадную дверь, этот седовласый господин на мгновение задержался, чтобы полюбоваться рисунками, вытравленными на дверном стекле, в особенности изысканными драконами, плененными в самом расцвете сил, — распластанные крылья, невероятный огонь изрыгается из пасти. Легко коснувшись стекла, торговец ощутил под пальцем белесый глаз одного из драконов. Ожидающий его слуга объявил напряженным, неуверенным голосом:
— Сэр, к вам посетительница.
Зефир заглянул в гостиную, но никого не увидел.
