Давным-давно на краю света находился кольцевидный остров под названием Хорсбрет. Он состоял целиком из золота и снега. Это была сплошная желтоватая гора — мрачный, ледяной, просоленный морем остров, где зима царила двенадцать месяцев из тринадцати в году. На один месяц, когда на севере мира перекрещивались два солнца, на вершине Хорсбрета таял снег. Хладостойкие деревья стряхивали с веток снег, жадно впитывали солнечный свет и теплый воздух и тянулись к солнцу. На крышах домов в приисковом поселке таяли сосульки, а туннели в снегу, которые жители прокапывали от дома к таверне, магазину и прииску, протаивали до земли. Вытекавшая из недр горы река, весь год скованная белым панцирем, одевалась в голубое и, весело журча, бежала к морю. Тогда рудокопы собирали все то золото, что они при свете факелов добывали в ледяном мраке рудника, и везли его вниз по реке, а потом через пролив на материк, чтобы обменять на пищу, меха, инструменты и жидкий огонь, чаще всего называемый «драконьим следом», потому что он отливал золотом и имел горький привкус, как застывшие желтые капли на камнях, наверняка оставленные драконом. После трех глотков этого напитка — в оживленном городе, где порт замерзает только на короткий период, люди носят роскошные одежды, а зимой передвигаются на санях, запряженных лошадьми, и видят звездное небо, поскольку зима не зарывает их в снег, как в могилу, — после трех глотков этого напитка жители прииска клялись, что никогда больше не вернутся на этот проклятый Хорсбрет. Но золото, скрытое в темных тайниках острова-горы, являлось им во сне и манило их обратно.
Две сотни лет, с тех самых пор, как остров получил свое название, зимы сменяли одна другую, а рудокопы так и жили уединенной, богатой, но ненадежной жизнью на самой верхушке гранитно-ледяной глыбы, проклиная холод и радуясь ему, поскольку он отпугивал от острова других. Они копали гору, пьянствовали, сочиняли небылицы, рожали детей и отправляли их на материк в раннем детстве, чтобы они получали образование и оставались там, где люди живут по-человечески. Но всегда находилось несколько таких, которые возвращались на остров, гонимые врожденной тягой к огню, льду, камню — и к вечной погоне за золотом в темных недрах горы.
И двое шахтерских отпрысков вернулись из большого мира и разрушили остров.
Ничего подобного они не замышляли. Младшей из них была Пека Крао. Проведя пять лет на материке, она затосковала в школе и вернулась на остров, к прииску. Она была крепкой и здоровой для своих семнадцати лет девушкой, с черными глазами и черными волосами, заплетенными в две косы. Она любила каждый уголок на Хорсбрете, даже его сырые, ледяные шахты в середине зимы и скрежет инструментов, прорубающих путь к золоту. Она обладала сверхъестественным чутьем: казалось, она чует золото, просто прикасаясь кончиками пальцев к камню. Шахтеры прозвали ее Золотой Удачей. Вдобавок она владела рецептом изготовления «драконьего следа»: этот полезный навык, наряду с немногочисленными другими, она освоила на материке. Чудесным образом жидкий огонь терял свою горечь в ее приготовлении: он превращался в густую золотистую жидкость со смолистым привкусом, заставлявшую золотоискателей забывать о натруженных мышцах и сочинять удивительные сказки, которые уносили их в неведомые миры на всю долгую зиму.
Однажды вечером в туннеле между домом ее матери и таверной, на перекрестке, она повстречала Гонителя Драконов. Ей было известно все, чего следовало опасаться в здешних краях: рокота в недрах горы, угасания факела в шахте, расщелины в снежном покрове, треска льда под ногами. Со всем остальным она сумела бы справиться с помощью доброго слова или крепкой руки. Она не испугалась, когда луч ее светильника внезапно выхватил его из темноты. Но что-то в нем заставило ее остановиться: так замирает на месте животное при встрече с чем-то необычным, что поражает и озадачивает.
Он был совершенно седой с редкими золотистыми прядями цвета «драконьего следа». Глаза у него были бледно-голубые, как небо на заре в период пересечения солнц. В луче светильника он так и переливался всевозможными цветами: золотая рукоятка ножа и медная пряжка, красные с костяными наконечниками шнурки на плаще, серебристо-голубые нити в перчатках. Толстый меховой плащ был плохо виден, но она чувствовала, что стоит незнакомцу пошевелиться, как на плаще тоже заиграют яркие краски, оживляя ледяную тьму. Вначале ей показалось, что человек очень стар, но при свете светильника она убедилась, что отметины и шрамы у него на лице говорили, скорее, о нелегком жизненном опыте, а на самом деле он всего лет на десять-двенадцать старше ее.
— Кто ты такой? — не выдержала она.
Зимой на Хорсбрете не увидишь таких ярких расцветок, здесь все цвета наперечет: снег, отсыревший мех, кожа, огонь и золото.
— Я ищу отца, — сказал он. — Его зовут Пул Ярроу.
Она уставилась на него, пораженная тем, что такие яркие цвета, оказывается, имеют местные корни.
— Он погиб. — Он слегка расширил глаза, отчего взгляд стал менее колючим. — Он провалился в расщелину в туннеле.
Во время пересечения солнц его вырубили из обледеневшего снега и похоронили. Шесть лет тому назад. — На миг отвернувшись, он бросил взгляд на ледяные глыбы утрамбованного снега. — Зи-ма. — Он произнес это слово, разломив его пополам, словно сосульку. Потом, вздохнув, поправил свою поклажу. — Что, на этом ледяном клыке все еще готовят «драконий след»?
— Конечно. Как тебя зовут?
— Рид Ярроу. А тебя?
— Пека Крао.
— Пека. Ну конечно. Помню, когда я уходил, ты пищала у кого-то на руках.
— Выглядишь ты лет на сто постарше, — заметила она, все еще в замешательстве направляя на него светильник, хотя уже порядочно замерзла. — Подумать только, ты продержался семнадцать лет вдали от Хорсбрета. Как это тебе удалось? Мне хватило пяти лет. Слишком много людей, чьих имен я не знаю, пытались рассказать мне о том, что не имеет никакого смысла. К тому же там плоская земля и пустое небо. Ты вернулся к золоту?
Он обвел взглядом грязно-белый свод снежного туннеля, низко нависавшего над головой.
— Звезды в небе — золотые следы от полетов дракона, — тихо сказал он. — Я Гонитель Драконов. Я обучен изгонять драконов из норы. Я вернулся сюда именно для этого.
— Сюда? Но на Хорсбрете нет драконов.
— Хорсбрет — это сердце дракона. — Улыбка мелькнула в его глазах, словно блики огня на льду.
— По мне, так это больше похоже на сказку.
Она поежилась, ощутив холодок в сердце.
— Это не сказка. Я знаю это наверняка. Я проследил путь этого дракона за много столетий по древним книгам, легендам, рассказам о смертях и ужасе. Он здесь — спит, свернувшись кольцом вокруг сокровищ Хорсбрета. Стоит вам потревожить его, и вы погибнете. Если я изгоню его, кончится эта вечная зима.
— Я люблю зиму. — Голос ее прозвучал едва слышно среди толстых снежных стен, но он расслышал ее.
Он поднял руку и слегка коснулся низкого свода над головой:
— Возможно, тебе понравилось бы зимнее небо. Ночью там бездна света и тайных знаний.
