приехавшая из Дании, впрочем, понять это было почти невозможно — их английский с американским акцентом казался почти безупречным.
— А мы недавно с Гоа, — сказала Кристин, одна из немок. — Там так здорово! Ты там была?
— Нет. — Элисон покачала головой. — Но хотела бы съездить. Много слышала об этом месте.
Да, предостаточно. О рейвах, пляжных вечеринках, наркотиках, парнях — австралийцах, американцах, европейцах. Получить разрешение на поездку в Африку, особенно одной, было довольно непросто, но родители в конце концов смирились с ее правом на попытку пожить независимо.
— Ach! — воскликнула Анна, вторая немка, взмахнула рукой, но по москиту не попала. — Scheisse[13]!
— Элисон, а ты где остановилась? — спросил датчанин Лиф, обнимая свою девушку за плечи.
Элисон назвала дешевый отель на краю Стоун-Тауна.
— Ты должна переехать в «Эмерсон-хаус», — посоветовала его подруга Карин. — Мы там все живем. Там шикарно. К тому же там подают замечательный шоколадный торт…
Она взглянула на Лифа, и они по какой-то причине захихикали. Кристин и Анна присоединились, и вскоре хохотали уже все, включая Элисон, не обращая внимания на то, что на них стали оглядываться.
Держась друг за друга, они слышали только собственный смех.
Попо, парень с террасы, забрал Крейга от «Мажона» в девять утра на побитом, но исправном джипе «сузуки».
— Джамбо, — сказал он, когда Крейг сел рядом. — Лес Джозани.
— Джамбо. Лес Джозани, — подтвердил журналист.
Они, грохоча, выехали из города. Чем ближе машина подъезжала к окраинам, тем более ветхими становились здания вокруг. Подросток каждые несколько секунд жал на клаксон, сгоняя с дороги велосипедистов, которые буквально кишели здесь. Крейг заметил, что никто из них особо не протестовал и уступал путь, совсем не так, как дома, в Англии. Парень умело лавировал между выбоинами, а если те были слишком велики, то медленно проезжал прямо по ним. Большинство мужчин на улице носили длинные развевающиеся белые одежды и тюбетейки, но чем дальше джип отъезжал от города, тем меньше становилось арабское влияние. Женщины красовались в ярких разноцветных кикои, а на головах несли огромные сумки и свертки. Организованные толпы школьниц в белых шлемах и синих сарафанах потоком устремлялись в школы, которые больше напоминали сараи.
Банановые плантации между деревнями подходили прямо к дороге. Массивные связки зеленых фруктов смотрели в небо, коричневые, похожие на рафию, листья шуршали от ветра, поднимавшегося из-за едущей машины.
— Вы ищете красных колобусов? Обезьян? — спросил Попо, не отводя глаз от дороги.
— Я же говорил тебе прошлым вечером, — напомнил ему Крейг. — Занзибарского леопарда. Я ищу леопарда.
— Здесь нет леопарда, — покачал головой парень.
— Я слышал, колдуны их держат.
— Нет леопарда.
— А колдуны-то есть? Знахари?
Попо ничего не ответил, они проехали мимо еще одной крохотной деревеньки. Толпы маленьких детей, еще не доросших до школы, бежали за джипом и махали Крейгу; старик сидел под навесом из высушенных пальмовых листьев. Малыши кричали вслед машине:
— Джамбо, джамбо!
Англичанин махнул им рукой в ответ.
— В лесу Джозани… — медленно произнес Попо. — Обезьяна красный колобус. Только здесь на всем Занзибаре.
— Знаю, — ответил Крейг, утирая рукой пот со лба. — А леопарды? Колдуны? Мне нужно их найти.
— Здесь нет леопарда.
Ничего толкового из Попо было не выбить, это ясно. Когда парень свернул с дороги, Крейг быстро схватил его за руку, но они всего лишь подъехали к стоянке около леса.
— Извини. Ты меня испугал.
Попо медленно моргнул и повторил:
— Здесь нет леопарда.
Из-за шума лодочного мотора и постоянных резких хлопков глушителя разговаривать было невозможно. Никто никого не слышал, но Лифа это не останавливало. Время от времени, преувеличенно артикулируя, он делал замечания о надоевшей ряби и жарком солнце, которые все понимали.
Остальные — Карин, Анна, Кристин и Элисон — улыбались и кивали, хотя у Элисон это получалось немного вымученно. Экскурсия на Тюремный остров, несмотря на всего лишь получасовое плавание, не обошлась без последствий: Элисон и через лужу не могла пройти, не подхватив морскую болезнь. Когда двадцатипятифутовая деревянная лодка нырнула с вершины очередной волны, девушка нагнулась вперед, почувствовав, как ее желудок проделал то же самое. К горлу подступила тошнота, она ухватилась за борт, ожидая, что сейчас ее вырвет. Но обошлось. Суденышко взгромоздилось еще на одну мощную волну, какую-то секунду покачалось на вершине гребня, а потом рухнуло вниз. Элисон застонала.
Датчане о чем-то оживленно болтали на своем языке, поездка их явно забавляла. Оторвав взгляд от воды, Элисон увидела, что Анна и Кристин ей улыбаются.
— Ты как, в порядке? — спросила одна из них, и англичанка даже умудрилась покачать головой.
— До острова уже недалеко, — приободрила ее Анна, глядя вперед, но лодку качнуло на левый борт, и девушку сбило с ног.
Анна упала Элисон на колени, и ту опять затошнило.
— Господи! Я этого не переживу.
— Да недалеко уже, — попытался успокоить ее Лиф, хотя явно не понимал, почему они так кружат, а прямо по курсу не видно никаких островов.
— А куда мы плывем? — спросила Анна, не обращаясь ни к кому в особенности и вставая на ноги.
Затем, когда лодка свернула еще на несколько градусов влево, громко задала вопрос Кристин:
— Что происходит?
Курс их явно лежал не на Тюремный остров, отрицать этого при всем желании уже не мог никто.
— Куда вы нас везете? — крикнула она африканцу, который сидел на корме, держа руку на руле подвесного мотора.
На вид ему было не больше девятнадцати лет.
Сейчас они шли против ветра, и каждая седьмая или восьмая волна тучами брызг разбивалась о нос лодки. Элисон заплакала, слезы бесшумно заскользили по ее побледневшим щекам. Рот искривился, уголки губ опустились, а лоб покрылся морщинами, словно девушка что-то сосредоточенно обдумывала.
Лиф неуверенно поднялся на ноги и спросил шкипера:
— Что происходит?
Подросток не обратил на него никакого внимания, уставившись куда-то за горизонт.
— Мы хотим попасть на Тюремный остров. Мы заплатили вам деньги. Куда вы нас везете?
Рулевой по-прежнему не реагировал. Лиф наклонился, решив схватить парня за руку, но неожиданно второй африканец, до этого сидевший на носу, дернул его назад и жестом приказал датчанину сесть, крепко сжимая в левой руке рукоятку рыбацкого ножа, больше похожую на обрубок.
— Сядь, — сказал он и перевел взгляд на девушек. — Сюда. — Он пальцем ткнул в сторону деревянных сидений.
Все подчинились. Теперь начала плакать и Анна, хотя и не так тихо, как Элисон.
— Руки! — гаркнул парень, взяв в зубы ржавое лезвие, и схватил Лифа за запястья.
Куском бечевки он быстро связал руки датчанина за спиной, пока девушки не успели прийти в себя от неожиданности и сбить его с ног, сообразив, что руки у него заняты и африканец временно безоружен. Всю оставшуюся жизнь они будут сожалеть об этой упущенной возможности.
