— На переднем крае, — пробормотала Катриона, с крайним раздражением глядя на свою родительницу.
На мгновение Изабелла так смутилась, что Алессандра почувствовала к ней глубокую жалость. Она видела, как та обернулась за поддержкой к Рафаэлю, и он ласково и успокаивающе улыбнулся ей. В его улыбке было столько нежности и тепла, что Алессандра ощутила, как любовь заполняет все ее существо горячей и обессиливающей волной.
Сол сделал еще один медленный глоток.
— Сеньора Савентос, — любезно сказал он, — какую бы технологию вы ни использовали на вашей винодельне, она действительно превосходна. Вино говорит само за себя.
По предложению Изабеллы Алессандра и Сол отправились после обеда пройтись по саду, полюбоваться полнолунием и побыть вдвоем.
— Почтенная сеньора не сомневается, что я приехал забрать тебя домой, — заметил Сол, когда они остановились насладиться видом бесконечных виноградников. Листья лоз таинственно поблескивали в серебряных лучах луны.
— Да, конечно, — согласилась Алессандра, поворачиваясь в сторону дома и пытаясь разглядеть в темноте фигуру Рафаэля.
— А ты хочешь этого?
— Нет, папа, не хочу.
Он улыбнулся.
— Ну, так тому и быть. Решение принято, — сказал отец с облегчением.
Прежде чем Алессандра сообразила, что ответить, он нежно поцеловал дочь в лоб и исчез в направлении дома.
Через пять минут он будет спать сном праведника, подумала она. Сон всегда к его услугам. По первому требованию. Как и все в его жизни.
Она медленно бродила по террасе, вспоминая вечер, когда Рафаэль так же ходил здесь с сигарой в руке. Затем стала нетерпеливо шагать из угла в угол, ожидая и надеясь. Но он так и не появился.
В доме стали гаснуть огни. Скоро Мария выйдет запереть дверь. Алессандра чувствовала себя что-то потерявшей и одновременно потерявшейся среди всего, что окружало ее в поместье Савентосов. Она направилась в спальню, уговаривая себя потерпеть до утра.
Надо прожить всего семь часов, строго сказала она себе, почувствовав, что глаза наливаются слезами.
Алессандра взялась за медную ручку и вдруг почувствовала, что ее волосы встали дыбом. Из тени алькова в конце коридора, где находилось большое окно, появилась мужская фигура.
Человек быстро подошел к Алессандре. Сильная рука обвила ее талию, сухие твердые пальцы прижались к губам.
— Радость моя! — услышала она страстный шепот. — Я думал, ты никогда не придешь!
ГЛАВА 12
Он втолкнул ее в комнату, прикрыл за собой дверь и повернул к себе лицом. Алессандра прильнула к нему с блаженным вздохом. Она чувствовала, как радость заполняет все ее существо, и испытывала невероятное облегчение, словно наконец нашла ключ к разгадке чудесной тайны, перед которой стояла всю жизнь.
Алессандра расслабилась в руках Рафаэля и снова и снова шептала его имя…
— Повтори, — тихо попросила она, уткнувшись лицом в его рубашку. Ее глаза сияли от счастья.
— Любовь моя! — Его теплое дыхание шевелило ее волосы. — Любимая!
— Ох, Рафаэль, — вздохнула она, — ты любишь меня? Это правда?
— Ненаглядная моя, прекрасная, дивная Алессандра! Я схожу по тебе с ума. С первой встречи. Ты должна была понять.
— Да, наверное, я понимала, но той частью души, в которой знание — наполовину мечта, наполовину желание. И обычно думаешь: этого не может быть, потому что это слишком хорошо для правды…
— Но это так, — промолвил он. — Я люблю тебя, моя бесценная.
Она вздохнула и еще крепче прижалась лицом к его груди.
Рафаэль протянул руку, коснулся ее подбородка, приподнял голову и заглянул в глаза.
— Посмотри на меня, любимая. Разреши мне поцеловать тебя.
Мужские губы прикоснулись к ее губам, и Алессандра почувствовала, что плывет в теплых, мягких облаках, где нет печалей, и ее, плавно покачиваясь, куда-то везет лодка под названием «восторг».
Она прижалась к нему с такой силой, словно хотела слиться воедино.
— Я тоже схожу с ума, — пролепетала она, — схожу с ума от любви. Я долго не могла понять, что со мной было не так.
— Не так? — Он слегка отстранил ее.
Темные глаза Рафаэля в комнате, залитой лишь лунным светом, казались бездонными.
— Помнишь, как мы ездили верхом в деревню?
— Да.
— Я все время думала, что должна быть довольна и счастлива, ведь ты предложил финансировать мою спортивную карьеру. Но я чувствовала себя подавленной. Весь остаток дня я страдала от какой-то опустошенности и ужасного одиночества.
— Я очень хорошо понимаю тебя, — неясно ответил он. — Мое сердце истекало кровью от любви к тебе, дорогая. Я был в таком же положении. Я чувствовал отчаяние оттого, что не мог заставить себя заговорить о своих истинных чувствах. Любимая, я задавал тебе один вопрос, а хотел спросить совсем о другом.
Она тихо воскликнула:
— Рафаэль! О чем же ты хотел спросить меня? — Неужели ты желал, чтобы я стала твоей, мысленно добавила она, стремясь к этому больше всего на свете.
Рафаэль умолк. Казалось, он не в силах заговорить.
Алессандра потянулась к нему и поцеловала — на этот раз очень легко, едва коснувшись губ.
— Наверное, ты хотел спросить, сможем ли мы быть любовниками? — осмелилась произнести Алессандра, ощущая порыв огромной радости от понимания, что она без стеснения может спросить у него что угодно — так велико было доверие к нему.
— Нет, — сказал Рафаэль. Голос его неожиданно прозвучал холодно. Она задохнулась от неожиданности и сделала шаг назад. Но Савентос снова притянул ее к себе. — Нет. Я собирался просить тебя стать моей женой.
Алессандра взглянула на него огромными счастливыми глазами. Она почувствовала, как растворяется и уходит то страшное напряжение, которое она испытывала с первого дня их знакомства. Потом пришло необыкновенное ощущение: словно она была тугим бутоном, который бережно опустили в теплую, специально подготовленную воду, и вдруг его листики развернулись, выпрямились и превратились в волшебной красоты цветок.
— Если бы ты меня спросил в то утро, я бы согласилась без всяких колебаний. — Алессандра расстегнула пуговицу его рубашки, сунула руку внутрь и погладила грудь. Рафаэль застонал. — И сейчас тоже отвечаю тебе: да!
Савентос стоял неподвижно, продолжая обнимать ее.
— Ты действительно хочешь принять меня, любимая? И мою беспокойную семью, и Испанию?
— Да, — прошептала она, наклоняя голову и прижимаясь губами к его мягкой, теплой груди. — Да, да, да!
Она заметила, что Рафаэль спросил, хочет ли она принять их всех, а не может ли. И ее опять захлестнула волна любви. Она почувствовала, как руки Рафаэля расплетают ее косу, наслаждаясь
