– Внимательно, коллега! – сказал шеф. – Осталось быстро. Скоро Буту быть в скафандр – мы быть в безопасность.
Коля подсоединил шланг к баллону со специальным сложномолекулярным газом, и Фишер, приняв шланг, наполнил этим газом полости надувного белья. Буту заметно округлился. Шеф кивнул помощнику:
– Можно включать.
Коля включил малый комплекс биофизической аппаратуры. На экранах заплясали кривые – осциллограммное эхо работы мозга и сердца животного.
– Прошу расшифровать картина, – скомандовал шеф.
– Общая картина: состояние легкого возбуждения, – бесстрастным голосом доложил помощник. – Бета- ритм нормален, альфа-ритм пониженной амплитудности... Периодичность кардинального цикла несколько сокращена по времени. В комплексе это можно интерпретировать как легкое возбуждение и небольшой испуг.
Шеф одобрительно кивал.
– Гут, – сказал он. – Прошу нести скафандр.
Глава 3
Спустя полчаса Буту был упакован в скафандр и экипирован для перехода сквозь гиперпространство гораздо более тщательно, чем экипировались древнеегипетские фараоны для перехода в мир иной. Строптивого ТР-перелетчика освободили от захватов станкорамы и заботливо препроводили в мягкое кресло со спинкой управляемого наклона.
Фишер еще раз лично проверил скафандровые системы жизнеобеспечения.
– Все есть полный порядок! – сказал он. – Вы, коллега, ждать сигнал и проводить Буту в камера. Ауфвидерзеен! Я иметь работа в виварий.
Шеф опустил в карман Колиного халата небольшую плоскую коробочку, многозначительно погрозил пальцем, ушел. Коля смотрел ему вслед, пока Фишер не скрылся за белой стеной. Вынул коробочку, щелкнул крышкой. На лицевой панельке этого миниатюрного прибора была одна-единственная кнопка. Коля вздохнул, захлопнул крышку и посмотрел на гориллу. Буту настороженно поблескивал глазками из глубины своего шлема. «Шалишь, – подумал Коля. – Будешь рыпаться, нажму на кнопочку – и ауфвидерзеен...» Тут же подумал, что вряд ли это сделает. Сорвать эксперимент по пустячному поводу – этого еще не хватало!
И все-таки с приборчиком в кармане было как-то спокойнее. В случае чего – щелк, и пальцем в кнопку; дистанционный включатель заставит сработать ампулу безопасности в кислородной маске Буту – и горилла получит приличную дозу вещества, временно парализующего нервные центры... Коля вздохнул.
Шеф как-то умел ладить с гориллами. Опыт! А вот его, Колю, гориллы не слушаются. Макаки слушаются и гиббоны слушаются, о шимпанзе тоже ничего плохого не скажешь. А вот гориллы и орангутанги – нет...
«Это потому, что у меня молодое лицо, – печально подумал Коля. – Крупные приматы принимают меня за детеныша. И некоторые „гомо сапиенс“ тоже».
Наверху завыла сирена – приглушенный расстоянием вой проникал сюда через ствол лифтовой шахты. Буту зашевелился, и Коля с опаской взглянул на него. Как ни надежны крепкие замки, которыми этот «парень» пристегнут к спинке и подлокотникам кресла, упускать гориллу из поля зрения не стоит... Ох и долго тянется время, когда ожидаешь сигнал из диспетчерской!
Едва заметный мягкий толчок. Сирена смолкла. Коля по опыту знал, что именно так срабатывает ТР- установка на малой тяге. «Странно, – подумал он. – Планировали ТР-запуск Буту, а сами гоняют на малой тяге... Впрочем, уже вторые сутки гоняют. Днем что-то там копаются, потом расходятся спать по каютам, а электронный мозг всю ночь напролет гоняет ТР-установку на малой тяге в заданном режиме...» Стоп! – Коля звонко шлепнул ладонью по лбу. – Вот она, черная пыль!..»
– Ты понял? – весело спросил он Буту.
Буту испуганно блеснул глазами, и Коля показал ему язык.
– Хоть ты и высший примат, но дубина редкостная! Что, не согласен?
Буту глухо заворчал под маской.
– Плевать я хотел на твои угрозы, – сообщил ему Коля.
Буту успокоился.
– То-то же!.. Кстати, к вопросу о микроосколках альфа-стекла.
И Коля рассказал Буту о черной пыли на простынях и подушке, не забыв при этом упомянуть, что раньше ничего подобного не наблюдалось. Почему? Первый вариант: раньше пыли не было вообще. Второй вариант: раньше пыль тоже была, но, поскольку ТР-установка работала на малой тяге редко – только сопровождая настоящий ТР-запуск, – пыль не успевала скапливаться в достаточном для визуального наблюдения количестве!
Коля поднял палец. Буту настороженно молчал.
– Второй вариант объяснения предпочтительнее, – пояснил Коля и спрятал палец в кулак. – Потому, что устанавливает причинно-следственную связь между работой ТР-установки на малой тяге, с одной стороны, и появлением альфа-пыли – с другой. Такую любопытную связь заметил (и то совершенно случайно) только один человек на «Зените» – это я! Понял? Ничего ты не понял, потому что я и сам пока ничего не пойму...
Ведь малая тяга способна лишь пробить в подпространстве дыру. Или туннель, как говорят ТР-физики. А для того, чтобы кто-нибудь (ты, Буту, например) или что-нибудь вообще могло просочиться сквозь этот туннель, нужна так называемая «большая тяга». Нет большой тяги – ни одно материальное тело не может сдвинуться с места. А вот черная пыль, оказывается, может... Иначе никак не объяснишь ее появление в каюте, которая находится в доброй сотне метров от диспетчерской, от эритронной шахты, от камеры транспозитации. То есть слишком далеко от устройств, защищенных броней из альфа-стекла...
Чем дальше Коля забирался в дебри собственных рассуждений о явлениях, в общем-то мало ему понятных, тем большее любопытство испытывал. Неуемное, жгучее любопытство.
«Это что же получается? – думал он. – Получается, что на малой тяге возникает не только главный туннель. Есть еще какой-то побочный туннель, вернее туннельчик, никому пока не известный! Очень короткий туннельчик – всего лишь от альфа-защитной стены до изголовья моего дивана, – но зато обладающий поразительным свойством транспозитировать предметы даже на малой тяге!..»
– Чушь, – пробормотал Коля. – Или не чушь?
Внезапно Буту задергался – очевидно, ему надоело сидеть без движения. Коля вздрогнул и посмотрел на него с тихой ненавистью: «Чтоб тебя монополярно вывернуло!..» И, устыдившись, подумал: ничего, пройдет как по маслу. Гориллам везет в ТР-запусках. Сколько было горилл, все проходили удачно. Это шимпанзиному племени не везет – слишком часто гибнут во время экспериментов. Правда, за последние два месяца только один Эльцебар...
Коля вдруг попятился и с маху сел на жесткий металлический табурет. Ошалело повращал глазами. Эльцебар... Монополярный выверт... Залитые кровью изголовье, подушка, лицо... Но как это раньше не пришло ему в голову!
Сорвавшись с табурета, он стремительно забегал по отсеку. Ну разумеется! Это была кровь Эльцебара!..
Однако все это срочно необходимо выложить ТР-физикам. Дескать, под носом у вас, дорогие товарищи, действует паразитный туннельчик, а вы и не знаете!.. Конечно, поверят не сразу. Смеяться будут. Впрочем, им сейчас не до смеха. Жаль, что на станции нет Калантарова: он понял бы с полуслова. Он такой – он всегда все понимает, вроде Ульриха Иоганновича... Может быть, туннельчик – это какая-нибудь опасная пакость! Может, именно из-за него погиб Эльцебар?..
Коля подбежал к Буту, быстро разъединил замки, которыми скафандр крепился к креслу, пристегнул к скобе на затылочной части шлема длинный поводковый леер, намотал его на руку и тихо, но властно скомандовал:
– Встать, Буту! Встать!
Обезьяна нехотя повиновалась. Полужесткий скафандр сильно сковывал движения. Ссутулившись, Буту неуклюже и тяжело топтался на месте, упираясь верхними лапами в пол.
Коля нажал ногой педаль. Участок стены провалился вниз. Свертываясь в рулон, уползла кверху гибкая
