что-нибудь для вас сделать…
Элайна замотала головой:
— Здесь никто ничего не может сделать. Я просто жду. У меня нет выбора.
В последних словах прозвучало отчаяние.
Элайна посмотрела на Мартису глазами, полными слез, и у нее самой глаза повлажнели.
— Вы здесь. Бог мой, ваша война окончилась, и уже давно…
Мартиса покачала головой, немного растерянная:
— Не так уж давно. Генерал Ли сдался в апреле, но Эдмунд Кирби-Смит еще некоторое время сражался, и говорят, некоторые части не знали, что война кончилась, узнали только через несколько недель, а то и месяцев. Я не понимаю…
— В таком случае мы должны вас просветить.
Это сказала не Элайна, а Брюс Кригэн! Мартиса не слышала, как он вошел, но он был здесь, подошел к столу, обошел его и, приблизившись к Элайне, наклонился и поцеловал в щеку. Его взгляд скользнул по Мартисе, и она почувствовала леденящий холод. Брюс прекрасно владел собой, но она всегда чувствовала, когда он был в гневе, чувствовала, что он кипит под внешне невозмутимой оболочкой, которую являл всем.
Возможно, со своей семьей он не притворяется. Элайна сказала, что утром он был в ярости. Возможно, тогда он рвал и метал, как настоящий древний вождь, верховный правитель в своем мире. Или он рассердился снова, наблюдая за ней и слушая, как она задает вопросы о том, что не должно ее касаться. Как если бы она сунула нос в его жизнь, не имея на то права.
Мартиса воинственно вздернула подбородок. Мэри умерла, а у нее есть свои права.
— Тогда просветите меня, — сказала она.
Брюс Кригэн отодвинул стул от стола и сел.
— Я рад, леди Сент-Джеймс, что вас так интересует наша семья.
— Брюс! — прошептала Элайна, чувствуя неловкость за брата.
— У меня есть брат, который все еще в Америке.
Мартиса опешила.
— Что?
— Брайан, мой младший брат. Он учился в Америке, подружился там со многими виргинцами и, подобно вашему мужу, мадам, воспринял эту войну: как свою собственную. — Брюс перевел взгляд на сестру, и его голос смягчился. — У Элайны дело обстоит еще хуже. Ее жених, Нилл Макнил, был с Брайаном. И ни один из них не вернулся.
Мартиса только охнула.
Все это было очень грустно. И пугало. Но что, если Брайан Кригэн во время войны переписывался с сестрой Мэри, Маргарет Сент-Джеймс? Это легко могло поставить под угрозу ее положение.
— Мне очень жаль, — сказала она Элайне.
— Мы тоже сожалеем, — сказал Брюс. — О вас. Ведь вы, леди Сент-Джеймс, были там и прошли через все эти тяготы, не так ли?
— Да, но неизвестность… — сказала Мартиса, — И потерять брата и возлюбленного на войне, которая, в сущности, вас не касается…
— Но вы в таком же положении, — вежливо напомнил Брюс.
— Что?
Он наклонился над столом и подался к Мартисе:
— Леди Сент-Джеймс, ваш муж был англичанином, и вы потеряли его в войне, которая не была ни его, ни вашей.
Мартиса быстро опустила взгляд.
— Да-да, конечно.
— Слушая вас, можно подумать, чтобы и сами восприняли дело Юга как свое собственное. Как если бы родились истинной дочерью Конфедераций, — вежливо заметил Брюс.
— Проникнуться этим делом было очень легко, — сказала Мартиса. — Мне пришлось через многое пройти в Америке.
— Конечно. Взрывы снарядов, разорение и опустошение, где бы вы ни были, разве, вы могли остаться в стороне? Эта война должна была коснуться вас очень близко.
— Лэрд Кригэн, я жила недалеко от Ричмонда, — сказала Мартиса невозмутимо. — Поэтому, естественно, я слышала пушки и часто видела проходивших мимо солдат. И часто бывало, что мы ухаживали за ранеными.
Он кивнул и отпил из кружки эль, который ему принес Хогарт.
— Осмелюсь заметить, это трудная жизнь, однако жизнь с лордом Сент-Джеймсом в Африке должна была вас подготовить к испытаниям.
«Далась ему эта Африка! Черт бы его побрал! Что ж, по крайней мере его младший брат не мог служить еще и в Африке».
— Конечно. Но там была война между племенами. И это было другое. В Америке враг говорил на том же языке, поклонялся тому же Богу.
Слушая ее, Кригэн улыбался, и почему-то это ее нервировало. Казалось, он не верил ни единому ее слову. А она в действительности очень хорошо врала.
— Что ж… — пробормотал Брюс. Он посмотрел на Элайну и пожал ее руку. — Будем ждать дальше. Но я твержу сестре, что нужно жить настоящим, а не прошлым.
Он встал, отодвинув стул.
— Леди Сент-Джеймс, я собираюсь в деревню. Если желаете составить мне компанию, будьте готовы через полчаса. Если у вас нет с собой подходящей одежды, в гардеробе Мэри наверняка найдется что- нибудь, что вам подойдет. Мы поедем верхом на лошадях.
Не дожидаясь ее ответа, он повернулся и вышел из зала.
Мартиса закончила трапезу и поспешила в свою комнату, чтобы переодеться.
Когда она спустилась вниз, в зал, Кригэна там не было, и она вышла из замка наружу.
Брюс Кригэн ждал ее вместе с Джеми, молодым грумом, во дворе. Его гнедой был оседлан, а рядом стояла красивая серебристо-серая кобыла.
— Опаздываете, — сказал Кригэн. — В первый раз я вас подождал, но я уезжаю быстро.
Ответить Мартиса не успела. Он мгновенно подхватил ее и усадил на лошадь. Потом, ни слова не говоря, взял у грума поводья гнедого.
— Добрый день, Джеми, — сказала Мартиса, игнорируя Кригэна.
Джеми покраснел.
— Добрый день, миледи.
Кригэн пристально посмотрел на нее. Мартиса встретилась с ним взглядом, но не смогла ничего прочесть по его глазам. Она так и не поняла, чем он недоволен, ее обращением к Джеми или ее нарядом — изумрудно-зеленой амазонкой Мэри.
— Поехали, миледи, — сказал он.
Кригэн пустил коня рысью, проехал по деревянному мосту и выехал на дорогу. А затем поскакал с такой скоростью, что менее опытной наезднице было бы трудно за ним угнаться. Мартиса даже подумала, уж не хочет ли он, чтобы она вылетела из седла и сломала себе шею. Ветер трепал ее волосы, из-под копыт лошади летели камни и земля. Но потом Брюс сбавил аллюр, и она тоже придержала кобылу. Он подождал ее и поскакал рядом. Мартиса чувствовала на себе силу его взгляда.
— Прекрасное животное, — сказал он, показывая на кобылу. — Помесь арабских скакунов с местной породой. Она грациозная и не спотыкается, а это очень важное качество в нашей стране крутых обрывов и зазубренных скал.
— Славная лошадка, — сказала Мартиса, потрепав лошадь по шее.
— Ее зовут Дездемона, — сказал Брюс. — Можете брать ее когда пожелаете.
— Как мило с вашей стороны.
— Вовсе нет, она принадлежала Мэри.
— Вы и с Мэри скакали так же, как со мной сегодня? — поинтересовалась Мартиса.
