— Лэрд Хаггерти не пират! — возразила Кассандра.
— Сейчас он заодно с Редом Робертом. И за это станцует джигу на пеньковой веревке, — с важным видом объявил Блэр. — А вы, юная леди, прикусите язычок, и тогда я, может быть, окажу вам милость. Ведите себя примерно, и вашу судьбу решит суд. — Он повернулся к своим людям. — Отведите их вниз!
Лорд Беттани попытался подняться, но, еще не оправившись от удара в лицо, покачнулся, и его просто поставили на ноги.
Потом пленникам связали руки, отвели по трапу вниз и бросили в грязный и вонючий трюм.
Еще недавно, стоя на палубе, Кассандра думала, что вони хуже, чем та, что распространяли подручные Блэра Кольма, и быть не может, но в трюме пахло так, словно где — то поблизости находилась помойная яма.
Только бы не вырвало, говорила себе Кассандра, спускаясь все ниже и ниже во чрево корабля.
— Дыши ртом, дитя мое, — пробормотал отец.
В трюме было темно и душно. Свежий воздух не проникал сюда совсем.
В конце концов их затолкали в какое — то помещение. Дверь захлопнулась. Лязгнул засов.
— Дыши, Кэсси, и старайся беречь силы, — сказал отец нарочито бодрым тоном.
Она знала, он хочет подбодрить ее, показать пример, но как сохранить самообладание, когда надежды на спасение нет?
— Дыши…
Или, может, лучше при первом удобном случае броситься за борт?
Кто поможет им? Кто спасет?
А если никто?
Она протянула руку, коснулась его плеча. Что ж, могло быть и хуже. По крайней мере они живы.
А жизнь — это то, за что всегда нужно сражаться.
— Не беспокойся обо мне, папа. Ты ни в чем не виноват. И тебя ведь все знают. Никакой суд не сможет признать тебя виновным. Этот человек — сумасшедший. — Кассандра тоже постаралась говорить уверенно и твердо.
— Девочка моя, — прошептал лорд Беттани.
И на этот раз в его голосе прозвучал страх.
Впервые за очень — очень долгое время Ред проснулась с ощущением полного душевного покоя. Даже не открывая глаз, она почувствовала, что Логан лежит рядом и смотрит на нее.
Он протянул руку и пригладил ее волосы.
— Доброе утро.
— А оно доброе?
— Знаешь, было время, когда я считал хорошим каждое утро, когда просыпался живым и здоровым, — с грустной улыбкой сказал Логан.
Ред улыбнулась в ответ:
— Понимаю.
Он отодвинулся, а ей вдруг стало страшно: что, если между ними встанет невидимая стена притворства.
Она соскользнула с лежанки, поднялась и, стараясь не обращать внимания на песчаные холмики, мрачные напоминания о тех, кого принесло море, вышла поприветствовать новый день.
— Кто последним добежит до озера, тот и завтрак готовит, — объявила Ред, услышав, что Логан встает, и побежала.
Он догнал ее почти у самой воды, схватил, закружил, а когда она не выдержала и расхохоталась, прыгнул вместе с ней в озеро.
Они плескались, играли и дурачились, а Ред все пыталась вспомнить, дурачилась ли она вообще когда — либо до встречи с ним. Смеялась ли столько, сколько с ним? Играла ли с кем — то до него?
Ответа не находилось, но веселья это не испортило, и она чувствовала себя восхитительно. Стоило ей закрыть глаза, как перед ней вставало его лицо. Она уже не сомневалась, что и на пороге смерти будет помнить его прикосновения, его ласки…
Они занимались любовью — в воде и на берегу, — а потом, обессиленные, лежали, обнявшись, на траве, то впадая в сладкую дрему, то просыпаясь. В его объятиях Ред было уютно и тепло.
Солнце поднялось уже высоко, и весь мир, казалось, расцвел под его лучами.
— Знаешь, любимая, а ведь завтрак — то мы пропустили, — заметил, лениво потягиваясь, Логан.
Любимая…
Конечно, он сказал это просто так, подумала она. Конечно, не всерьез. Просто такое уж выдалось утро, легкое, счастливое, беззаботное. Просто они как будто играют в дом здесь, в этом островном раю. Вот и сорвалось…
— Тогда, дорогой, — в тон ему, беззаботно ответила Ред, — нужно будет поужинать пораньше. Думаю, наши слуги, эти ленивые прохвосты, расползлись и дрыхнут где — нибудь в тенечке. Придется мне самой вскипятить воду для чая.
— Чудная мысль. А я разведу костер и поищу чего — нибудь посущественнее, чем галеты.
Распределив домашние обязанности, они поднялись и отправились каждый по своим делам.
Брендан уже несколько минут наблюдал в подзорную трубу появившийся на горизонте корабль, но тот все еще оставался точкой на горизонте, и определить, что это за судно, фрегат или баржа — развалюха, было невозможно. Не говоря уж о том, чтобы рассмотреть его флаг.
— Ну что? Кто там? Англичанин? Испанец? Может, голландец? — нетерпеливо спросил стоявший рядом Культяшка.
Брендан покачал головой.
— Пират, — уверенно заявил Молчун Сэм.
К словам Сэма стоило прислушаться уже потому, что он отличался орлиным зрением.
Что ж, пират так пират, подумал Брендан.
— А чей флаг?
— Чернобородого.
Оба корабля продолжали идти своим курсом, и уже через час Брендан убедился, что Молчун Сэм не ошибся.
Вскоре обеим командам удалось подвести корабли настолько близко друг к другу, что люди могли переброситься парой слов.
Брендан моментально отыскал взглядом Чернобородого. Огромный, с несколькими пистолетами за поясом, саблей на боку и ножами за голенищами, он даже в мирной обстановке, с прибранной бородой являл собой внушительное зрелище.
— Где Ред? — крикнул пират, подходя к перилам.
— Ищем и ее, и колониста, — отозвался Брендан. — Их смыло за борт в шторм.
— Смыло? — Чернобородый с сомнением покачал головой, а Брендан поблагодарил Бога за то, что Ред сама раскрыла пирату свою тайну. А иначе Эдвард мог бы заподозрить неладное и…
— Ред прыгнула, чтобы спасти человека, а лэрд Хаггерти сиганул за ней, — объяснил Брендан.
— Да? — Чернобородый задумчиво почесал бороду. — Ладно, тогда я тоже поглядывать буду. Но хочу предупредить. Блэр Кольм заходил на Нью — Провиденс. Это он подстроил то нападение.
— Уверен?
— Мне Соня рассказала. И еще… По ее словам, Блэр Кольм тоже ищет Ред в этих водах.
Соня, с горечью подумал Брендан. А можно ли ей верить? Разве не Соня пыталась помешать им в тот вечер найти Ред? Может быть, она и сейчас пытается сбить их с толку и выполняет чье — то поручение?
Впрочем, разве теперь это важно? И что с того, что Блэр Кольм гоняется за Ред, если они сами гоняются за Блэром Кольмом?
И все — таки…
Надо поскорее найти Ред.
Пока ее не нашел Блэр Кольм.
Но червячок сомнения уже не давал покою. А можно ли вообще кому — то доверять? Особенно Джиму
