Глава 2
Этот звук не давал покоя, снова и снова приходя из темноты…
Топот копыт — как далекий гром. Сначала негромкое, глухое ворчание, похожее на пульсирующую под землей дрожь. После первых вибраций — шелест крыльев срывающихся с веток птиц. За ним — порыв ветра. Топот копыт громче и громче, дрожь сильнее, глубже. И вот уже копыта мнут траву и разбивают землю, подковы высекают искры из камня, сотрясают мир…
Наконец появляются и сами лошади. Люди уже носятся в панике, куда — то бегут, кричат…
Кажется, само небо рушится на них. Земля содрогается, будто в нее бьет молния, и эта молния может расколоть землю.
И вот…
Солнце отскакивает от взметнувшегося клинка.
Кровь… Она бьет фонтаном вверх… растекается каскадом… бурлит… разлетается каплями…
Голубой день краснеет.
Повсюду черные пятна — тела…
Ред вскинулся спросонья — в холодном поту, с колотящимся сердцем, дрожа… Рядом кто — то был. Кто — то с сильными руками. Его шепот, сухой и горячий, странным образом успокаивал.
— Молчи. Не кричи.
Ред судорожно выдохнул, хватил ртом воздуха и закусил губу.
— Давно у тебя не было кошмаров.
Ред кивнул.
— Это из — за поединка, — сказал Брендан.
— Не знаю.
— Я знаю. Из — за дуэли.
Ред молчал.
— Думаешь, он понял? — беспокойно спросил Брендан.
Ред поднялся и, обойдя Брендана, прошелся по каюте.
— Не знаю.
— Ты напугал меня до смерти. — Молодой пират тоже поднялся и, схватив Реда за плечи, заглянул в пронзительные голубые глаза. — Тебя же могли убить.
— За последние несколько лет меня могли убить не раз и не два.
Не сумев возразить — это было правдой, — Брендан отпустил Реда и сам прошелся по темной каюте.
— Он умен… слишком умен. Я хочу сказать, надо быть полным глупцом, чтобы, перевозя огромные ценности, пойти на такой риск. Видит бог, большинство пиратов не решились бы на подобную авантюру.
Ред опустился на украшенный изящной резьбой диванчик, стоявший впритык с письменным столом.
— Ты так думаешь? — сухо спросил он. — Помнится, я сам с успехом применил нечто похожее против самого Чернобородого.
Брендан остановился и, посмотрев на Реда, невесело усмехнулся:
— Чернобородый рассказывал мне, что был крайне удивлен, впервые увидев тебя. Ты показался ему милым, забавным мальчиком. Только поэтому он тебя и не убил. По — моему, Чернобородый до сих пор не понимает, что именно его смутило.
— Я и Эдварда Тича победил, — фыркнул Ред. — Причем совершенно честно.
Брендан покачал головой:
— Тича ты победил только потому, что он поначалу не принял тебя всерьез. Он ведь знал, Бобби, что ты — женщина. Знал и восхищался тобой.
— Хорошо, что он наш друг и держит язык за зубами. В том — то все и дело. Большинство мужчин, с которыми мы сталкиваемся, преступники и подонки. Все мечтают разбогатеть, но чуть ли не каждый забывает о цели, увидев бутылку или шлюху. Но даже эти грязные, противные, мерзкие оборванцы стараются не забывать о чести. Ты скажешь, воровской чести. Пусть так, но и они выказывают больше достоинства и благородства, чем многие так называемые почтенные джентльмены, с которыми нам доводилось встречаться. Все они придерживаются кодекса пиратской чести. Мы сегодня поступили точно так же.
— И все же мне кажется, что он знает, — хмуро повторил Брендан.
— И что с того? Вся наша команда это знает.
— Команда души в тебе не чает. Ты спасла их от неминуемой смерти, — напомнил Брендан. — Да еще и собственной головой рисковала. По закону тебя вполне могли повесить.
Она пожала плечами. В тот момент ничего другого и не оставалось. Тогда она впервые повела себя как настоящий пират. И надо признать, получилось очень даже неплохо, учитывая все обстоятельства.
— Мы все могли погибнуть. Тогда, в самом начале, о будущем никто толком и не думал. А мы уже изображали других.
По губам Брендана скользнула кривая усмешка.
— Приходится только удивляться, как быстро леди Катберт переродилась в Реда Роберта. Ты могла бы с успехом выступать на сцене.
Ред тоже улыбнулась, но улыбка быстро рассеялась.
— Да, но только что в этом хорошего? Меня все равно принимали бы почти за уличную девку.
— Зато дожила бы до почтенного возраста.
— Разве это жизнь? Нет. Знаешь, я никак не могу забыть…
— Знаю. Ты иногда так ужасно кричишь во сне. Хорошо еще, что удалось переделать ту каморку за углом в каюту первого помощника. Если эти крики услышит посторонний, у нас могут быть серьезные неприятности.
— Проклятый кошмар не возвращался почти целый год, — пожаловалась она.
Опустившись перед ней на колени, Брендан нежно погладил ее по щеке.
— Мы ведем опасную игру. Очень опасную.
Она положила руку ему на плечо.
— Ничего, я справлюсь. Клянусь. Больше никаких снов.
— Как ты можешь давать такие обещания! Нет, нам просто нужно…
— Что? Вернуться? Отступиться?
— Да, Бобби. Нужно отступиться.
Роберта снова села на диванчик.
— Я не отступлюсь. Никогда.
— Но…
Она посмотрела на него. Сейчас на ней не было темного парика, высоких сапог, кинжалов и пистолетов, камзола и шляпы с пером. Ее настоящие волосы были рыжие, и в тусклом свете лампы они струились по плечам сияющим каскадом тугих колечек. Она знала, что без всех своих атрибутов выглядит совсем не воинственной, а, скорее, напротив — хрупкой. Команда обожала ее, особенно Хагар, уже давно бывший их другом. Никто из них и пальцем бы ее не тронул, и многие отдали бы за нее жизнь, если бы ей грозила беда. Но, несмотря ни на что, она старательно выдерживала взятый однажды образ, потому что по — другому было нельзя. И какой бы ни казалась Ред сейчас, посреди глухой ночи, в час без маски, те качества — беспощадность, жестокость, решительность, — которые она проявляла в стремлении к цели, давно стали ее истинным, настоящим лицом.
— Никаких но, Брендан. А теперь, мой дорогой кузен, нам нужно немного поспать.
— И все — таки мне не по себе, — проворчал Брендан. — А вдруг он знает?
Она улыбнулась — открыто и беззаботно.
— Если знает — умрет.
