– Наверное, мне следует пойти к ним, – проговорила Женевьева.
– В этом нет необходимости, – ответил священник.
Она слегка улыбнулась и посмотрела на него с любопытством.
– Тогда о чем же вы хотите со мной поговорить?
– Отнюдь не о хозяйственных делах, по этому поводу у меня нет никаких особых соображений. Я думал, чем вы так озабочены, что в последний раз даже не были на исповеди?
Женевьева окинула взглядом скалы и море.
– Отец Томас, – вымолвила она, – не проводите ли вы меня за стену замка? Мне вдруг захотелось прогуляться по берегу.
Священник приподнял брови, в его темно-зеленых глазах мелькнуло беспокойство.
– Вам не следует выходить без охраны, миледи.
– Ну, тогда, вы не позовете ли стражников, отец?
Он пожал плечами и подчинился. Несколько минут спустя они уже шли вдоль стен, направляясь к Западной башне. Им не пришлось карабкаться по скалам, мимо валунов вилась узкая каменистая тропинка, местами заросшая чертополохом и сорной травой, ведущая к узкой полоске чистого берега.
Солдаты, внимательно осматривая окрестности, шагали сзади и чуть в стороне от них. Отец Томас не спеша следовал за Женевьевой, а она, на ходу сбрасывая обувь и ничуть не заботясь о платье, разбрызгивая набегавшую волну прибоя, смеясь подбежала к самой воде… Потом обернулась к священнику, чуть наклонив голову и лукаво поблескивая повеселевшими глазами, спросила:
– Отец, неужели вы никогда не бегали по берегу моря, хотя бы в детстве?
– Я родился вдали от моря, – ответил отец Томас и невольно улыбнулся. Женевьева улыбнулась в ответ, догадываясь, что он думает в эту минуту о том, какой угрюмой она была все эти дни.
– Разве вам не хочется почувствовать прикосновение прохладных легких брызг? Подойдите же поближе…
Священник осторожно шагнул вперед. Женевьева уже сидела на песке, с наслаждением вдыхая терпкий морской воздух и радостно смеясь каждый раз, когда волны, набегая омывали ей ноги. После некоторых колебаний он уселся рядом, поеживаясь от холодной воды, которая промочив его сутану, коснулась бедер.
Женевьева, задумавшись, внезапно спросила:
– Отец, вернули ли вы тело Тристана де ла Тера его людям?
Отец Томас заколебался, не желая рассказывать ей, что они не смогли обнаружить тело убитого. Та скала была ближайшей к замку, и Томкина нельзя было обвинить в том, что он забыл за такой короткий срок место, где оставил труп. Но там даже не было запаха, ориентируясь на который они могли бы найти могилу. Все трещины и впадины казались свежими из-за близости моря. Так что после нескольких часов бесплодных стараний, поиски были прекращены. Похоже, что волки и стервятники нашли себе пищу.
– Об этом тебе не стоит беспокоиться! – сказал священник.
Женевьева резко повернулась к нему и спросила:
– Ведь люди не возвращаются из могилы, правда, отец?
– Нет, не возвращаются, – усмехнулся отец Томас. – Тебя это заботит?
Женевьева отрицательно покачала головой:
– Нет… Вообще-то я знаю, что этого не может быть. Я просто подумала… Когда я была маленькой, отец часто брал меня сюда. Я еще не была «леди», это было уже так давно, и он позволял мне плавать и играть на берегу. Эдвина тоже часто бывала с нами, мы брали с собой еду, ярко светило солнце. Это были самые чудесные, самые легкие и прекрасные дни в моей жизни. – Она вздохнула и начала водить пальцем по влажному песку: – Я вот думаю, отец, если бы можно было повернуть время вспять, начать все заново. Как бы было хорошо! Как хорошо жить, когда везде мир и согласие, когда страна не объята постоянными войнами… Я так хочу, чтобы вернулось то время! Хочу вернуться в то время, когда еще были живы мой отец, Аксель, Майкл! И… – Внезапно Женевьева замолчала, почувствовав щемящую боль.
– Тристан де ла Тер? – отец Томас прикусил язык, но имя уже сорвалось с его губ.
– Да, когда еще не было этого убийства, – тихо сказала Женевьева. – Я бы хотела вернуться назад. О, Господи! Это же ужасно! Ведь я не могла поступить иначе, я должна была совершить то, что совершила. Иногда мне хочется просто… – Она горестно покачала головой и посмотрела вдаль, туда, где лазурь и золото неба соединились с индиго моря. – Я хочу, чтобы мой отец дал бы этому ланкастерцу провизию и фураж, и тогда в нашу жизнь не ворвались бы все эти ужасы…
– Ты хочешь, чтобы тебе не пришлось сделать то, что ты сделала, – перебил ее отец Томас, приобняв Женевьеву за плечи.
– Как вы думаете, отец, я попаду в ад?
Священник покачал головой:
– Женевьева, ты сделала то, что должна была сделать. Ты сражалась тем оружием, которое у тебя было, ты защищалась.
Девушка кивнула с несчастным выражением лица:
– Я все еще думаю о преисподней. Вы уверены, что я не буду ввергнута туда?
– Я уверен, что Господу Богу нашему известно все, что происходит в сердцах мужчин и женщин, а твои помыслы, дочь моя, чисты.
Но Женевьева не очень-то была уверена в своей безгрешности и почти не надеялась вымолить у Бога
